Кентарх

– Вообще-то нашего брата гибнет не так много. Но тут в середине весны вышла добрая драка. После отречения прежнего императора один военачальник – Вриенний взбунтовался и назвался императором. Нынешний басилевс[15] Никифор отправил нас привести его к покорности. Их оказалось больше. Так что рубка вышла добрая. Но Алексей из рода Комнинов не смотри, что молодой. Башковитым и нетрусливым малым оказался. Пока кто бежал без оглядки, кто отступал, а кто и стоял насмерть, он сумел собрать войска в кучу и внезапно ударил по бунтовщикам. Да так славно, что мы того Вриенния захватили. Но многие наши на том поле остались. А на варангу у них всегда надежда особая, потому как слову своему не изменяем, перекупить нас нельзя, и бьемся мы до конца. Так-то.

– И что император сделал с главным бунтовщиком? – полюбопытствовал Ларс.

– Ослепил, вернул все титулы и отправил домой.

– И все?

– У них тут много чего удивительного происходит. Мы просто не лезем в это. Наше дело драться.

– А какой резон ростовщикам давать нам серебро? А ну как погибнем? Кто же потом по долгам заплатит? – перевел разговор в интересующее его русло Йенс.

– Потому и давать будут не тебе или ему, а всей вашей дружине. А уж как там и что, сами решите. Вашу броню лучше запродать. Экономия получится. Могу посоветовать бронника, что честную цену даст. У него же и приодеться можно.

– Продавать кольчугу? Долго думал? – буркнул один из воинов, Расмус.

– Да на кой она тебе? – отмахнулся Олег. – После первой же доброй драки будешь думать, как унести трофеи. Маркитанты все время за войском следуют, скупают добычу. Не в ту цену, что в Царьграде, конечно. Но лучше уж так отдать, чем жилы рвать, на себе таская. Мы обычно все имущество переводим в монету, а из захваченного злата-серебра цепи да браслеты делаем, – указал он на свои довольно грубые и массивные украшения.

– И что, все на себе носишь?

– Нет, конечно. Даже монеты изрядно весят. Поэтому с собой только так, чтобы совсем уж голым не остаться. Мало ли куда занесет.

– А как ростовщик захочет припрятать чужое? – усомнился Сьорен.

– Таких дураков нет. Варанга обласкана императором. Так что с нами лишний раз связываться не хотят. Ростовщику проще взять с тебя за хранение долю малую, а как потребуешь, так и вернуть все, до последнего медяка.

– И такой риск за скромную плату? – не унимался Аксельсен.

– Так кто сказал, что твое добро лежит в сокровищнице без толку? Откуда, думаешь, они золото в рост дают? Вот эти-то деньги в оборот и пускают. У них ведь и купцы одалживаются, и знать ромейская. Да и императоры, случается, не брезгуют. Подскажу я вам знатного ростовщика, у него, почитай, вся наша тагма свое добро хранит.

– А с кораблем как? – поинтересовался Ларс.

– А вот корабль вам ни к чему. Мы бьемся пешими, а не на кораблях. Хотя и так случается. Но то уж на императорских. А потому корабль вам обуза. Можно продать местным лодочникам. Но цена выйдет совсем смешная. Несколько дней на обустройство и приведение себя в порядок у вас всяко-разно будет. Нужно клич кинуть по варанге. Может, кто уж собирается возвращаться. Тогда получится пристроить с куда большей выгодой. Им получится дешевле купить, чем у лодочника, вам дороже продать.

Всей толпой в бронную мастерскую не пошли. Ни к чему. Для первой договоренности отправились Ларс, Йенс и Сьорен в сопровождении Олега. На корабле оставили четверых. Остальные пошли гулять по городу. Михаил пристроился к ярлу. Тот поначалу погнал мальчишку. Но доводы Романова относительно того, что в мастерской он сумеет присмотреть какие ухватки да начнет изучать язык, его убедили.

Положа руку на сердце, город на Михаила произвел впечатление. Да, на улицах присутствовали неистребимые миазмы от отправлений малой нужды. Не сказать, что жители облегчались прямо посреди улицы, за это и поплатиться можно, но успешно использовали для этого узкие, словно козья тропа, переулки. Если многие улицы в ширину не превышали трех-четырех метров, то по этим порой плечистому мужчине свободно не пройти. И уж оттуда смердело так смердело.

Однако все улицы мощены камнем. Даже те самые козьи тропы. И вопреки ожиданиям Михаила, здесь было более или менее чисто. Не сказать, что санитария на высоте, но все же. А когда он поинтересовался у Олега насчет ночных ваз, выплескиваемых на головы прохожих, тот даже не понял, о чем это вещает мальчишка. Романов читал о существовании такого в средневековых европейских городах. Оказывается, в Царьграде действует центральная канализация, и даже есть служба, отвечающая за ее исправное функционирование. Словом, если не хочешь уплатить штраф, будь добр, дойти до ближайшего сливного колодца. А вообще практически все дома оснащены керамическими канализационными трубами.