Кентарх

Михаил протянул руку и обменялся с улыбающимся парнем крепким рукопожатием. Приятно сознавать, что вот стоит перед тобой тот, кого все успели похоронить и которого ты спас. Кстати, а ведь дружинники не все. Романов не наблюдает как минимум четверых. И ярла нет.

– Ларс, ты посмотри, кого мы тут нашли, – радостно объявил Расмус, которому Михаил когда-то врачевал ногу.

Михаил в который уже раз за короткий промежуток времени обернулся и встретился взглядом с ярлом. Тот окинул его оценивающим взором. Улыбнулся в бороду и, приблизившись, пожал руку:

– Возмужал. Совсем взрослым стал.

– Он еще и тебя подсиживает, сам в ярлы выбился, – решил подначить Расмус.

– Так. Кажется, у нас есть серьезный повод посидеть в кабаке. Ты как?

Романов обвел взглядом пограничников. Их ждут семьи. И в глазах читается неприкрытое волнение. И так уж который день себе места не находят. Граница это дело такое.

– Мне нужно переправить центурию на тот берег пролива. А потом я с вами.

– Вот и ладно. Нам тоже нужно еще разместиться в казарме.

– Я вас найду.

– Договорились.

Когда они уже подходили к причалу, у которого стоял доставивший их сюда корабль, Гаврила тронул Михаила за локоть, отзывая в сторону:

– Вижу, они тебя на свой манер прозвали, знать, и впрямь в дружину приняли.

– Так и есть.

– Ну ты как знаешь, а я тебя одного не отпущу. Семья они тебе или нет, но там ты пасынок, а у нас за голову.

– А может, просто в кабаке посидеть хочется?

– Так отчего бы и не посидеть? В царьградских сиживать не доводилось. Сравню с нашим поселковым, как оно. И если у нас худо, накручу уши кабатчику.

– А Любава не заругается?

– Любава, она душевная. Особенно когда коромыслом поперек спины проходится, – радостно улыбнулся Гаврила и решительно подытожил: – Поймет.

Михаила же затопила теплая волна. Комнин его использует в своих целях, всячески изображая заботу и покровительство. Ирине он нужен как пока еще не надоевшая игрушка. Но есть люди, которые его искренне любят и которым он готов ответить взаимностью.

Оказавшись в этом мире, он сразу же стал сиротой. Потом появилась семья. Теперь же их у него две. Причем вторая куда более многочисленная.

Глава 28 Пора валить

Михаил переместился вправо и присел у очередного дерева, практически укрывшись за его стволом, прикинувшись кустиком. Кажется, эта штука называется гилли. Его знакомые охотники называли лохматкой. Делали из капроновой рыболовной сети и навязанных на нее пучков нитей. Романов остановился на пеньке, которую хорошенько пропитали соком травы. Получилось нечто серо-буро-пошкрябанное, но с поставленной задачей вполне справлялось.

Первый экземпляр изготовил сам Михаил. Испытал, продемонстрировав эффективность маскировки. А потом обязал всех пограничников изготовить такую же и иметь в стандартном комплекте. Причем в форме штанов и рубахи. Никаких накидок. При стрельбе из лука или арбалета костюм доставляет определенные неудобства. Это ведь не винтовка, поэтому есть вариант зацепа тетивой. А уж если это накидка, так неудобства только возрастают. И тем более если придется рубиться.

До часового метров пятнадцать. Далеко. В смысле снять из арбалета без проблем. Только хлопок будет слышен в лагере, что полусотней метров ниже, на берегу ручья. И пусть он живет своей жизнью, там смогут расслышать даже треньканье тетивы лука.

Это только кажется, что он совершенно бесшумен. Вот если с расстояния в сотню метров, тогда еще да. Хороших лучников у пограничников больше половины. Остальные вооружаются арбалетами, из которых научиться стрелять в разы проще. Но из-за деревьев дальность стрельбы серьезно ограничена. Поэтому приходится подкрадываться на рубеж атаки всей толпой и брать часовых в ножи.

Ну кто же так-то делает? Уставы, они ведь кровью пишутся. В данном случае они будут написаны и твоей. Потому что часовому запрещается и ржать, как лошадь Пржевальского, в том числе.

Уловив момент, Михаил очередной перебежкой оказался в десятке шагов от цели. Причем на этот раз не за стволом дерева, а прикрывшись кустом подлеска. Вздумай кто здесь помочиться, так и не заметит.

Молодец. Хорошо отсмеялся. А теперь вспоминай, что ты на посту, и хватит привлекать к себе внимание товарищей в лагере. А то случится с тобой несчастье, они и всполошатся сразу.

Ага. Как же. Так он и услышал. Сиськи какой-то шлюхи в караван-сарае ему все покоя не дают. А вот теперь он готов поиметь всех ромеек скопом, потому как все они без исключения падшие женщины. Прямо половой гигант.

Михаил турецкий знал уже в совершенстве. Акцент, конечно, присутствует, но и только. Ему язык выучить было нетрудно. А вот пограничникам приходилось несладко. Мало им несчастий, так еще и греческий с турецким обязательны к изучению. Впрочем, сегодня того упора уже нет. Сугубо по желанию. Надобность отпала.

Ну наконец-то. Появился старший и вставил фитиль. Как нерадивому часовому, так и тем, кто его отвлекает. Поутихли, сразу же нашли сто одно наиважнейшее дело и в сторону товарища даже не смотрят. Вот и ладушки.