Кентийский принц

Оказалось, что их племя пришло с севера, пришло всего год назад, а шло оно к нам почти три года. Причем началось все после поражения в войне. Племена ойкюнов последнее время очень сильно расплодились, и им не хватало жизненного пространства. Выбивалась птица и животные в лесах, вылавливалась рыба в реках. И ойкюны начали потихоньку нападать и захватывать земли и охотничьи угодья соседей. Дальше – больше, уже завоеванные племена начинали отвоевывать жизненное пространство для ойкюнов, а те только определяли, кого и в какой последовательности захватывать.

Тот, кто не сопротивлялся, просто переходил под их подчинение и жил уже по их законам, по законам страшным. Ойкюны практиковали человеческие жертвоприношения, а главные сановники и жрецы – даже ритуальный каннибализм. Причем для поедания использовались недавно родившиеся дети, которых еще кормили матери.

При этих словах меня чуть не вывернуло, я, конечно, сдержался, а потом приказал Стену принести мне холодного вина. Налив себе вина в хрустальный бокал, я плеснул его и Эргыну в оловянный стакан. Выпил бокал вина, и меня немного отпустило, налил еще и предложил собеседнику продолжать.

Племя Эргына называлось итероны, оно было достаточно многочисленное. Население занималось разведением скота, охотой, рыбалкой, выращиванием ржи и других культур. Когда пришли посланцы от ойкюнов и предложили присоединиться к ним на равных правах, то старейшины и вожди итеронов им отказали. Они сказали, что мы уже сотни лет не едим человека, не приносим его в жертву богам и снова опускаться до этого не будем. Тогда посланцы сказали, что между нами война. Пусть будет война, сказали главы родов и старейшины. И все стали готовиться к войне. Но ойкюны поступили хитро: они подкупили несколько бедных родов, и, когда началась битва, те начали отступать, а потом побежали. Тем они создали неуверенность у остальных родов, а кое-где и панику. Но остальные сородичи стойко и мужественно сражались с врагом, и кто знает, кто бы победил, если бы не предательство. Но после того, как несколько родов с поля боя бежали, силы, конечно, были не равны, и там на равнинах погиб весь цвет племени итеронов.

Потом победители стали вырезать всех мужчин тех родов, кто сражался на поле битвы. Досталось и предателям, казнили всех старших родов, которые договаривались о предательстве, и каждого третьего воина. Старший жрец ойкюнов сказал: предавший один раз предаст снова, а в назидание трусам, которые бежали, умрет каждый третий воин.

Род Эргына жил на самых южных краях земель и, услышав рассказы беглецов от геноцида, что творят завоеватели, собрался и подался в изгнание. Ушли не все, кто-то не поверил, кто-то просто не мог бросить немощных родителей, но многие ушли. Шли и шли на юг… Люди слышали, что на юге есть большие и богатые государства.

Мужчин в роду осталось очень мало, от постоянных невзгод народ терял надежду, многие болели и умирали. Питались в основном мясом, добываемым охотой, и рыбой, что тоже плохо сказывалось на здоровье. Когда вошли на земли королевств, остановились у небольшого хутора. Была весна, и с горем пополам род договорился с хозяевами помочь им с хозяйством, а они за это дадут им зерна и семян огородных культур.

Осенью собрав урожай, который был очень приличный, так как хозяева засеяли площадь в несколько раз больше, чем обычно, хозяева хутора честно поделили урожай согласно договору, и племя снова двинулось в путь. Шли не долго, всего несколько дней, и остановились, достигнув пещеры, в которой побывал и я.

Так как за время дороги все сильно обносились, то женщны стали шить одежду из шкур животных. С весны собирались распахать поляны, расположенные рядом с пещерой, а еще планировали попроситься к какому-нибудь владетелю в работники, если повезет. Со мной вообще произошло что-то непонятное, зачем меня захватили – никто не понял.

– Старик Убыр, жрец нашего рода, долго ругался на тех, кто тебя притащил. Если бы он знал, кто ты такой, ваша светлость, он бы приказал на руках тебя отнести, куда скажешь. Но что случилось, то случилось.

Замолчав, Эргын сидел, низко опустив голову, а я думал, как поступить. Понятно, тогда со злости я их и казнил бы, только уж очень быстро я отхожу. И утром я уже был спокоен, а так под горячую руку мог бы и головы кое-кому посшибать.

– Слушай тогда меня, – решился я наконец, – завтра ты едешь с караваном, который везет продовольствие на рудник. Посмотришь, как там твои родичи, а по первым заморозкам заберешь женщин и детей, и если кто из мужчин болен, то и их, всех привезешь сюда. Также отвезешь письмо управляющему, где я прикажу ему платить родичам твоего племени как наемным рабочим. Не думаю, что с ними что-то случилось за это время, мне бы сообщили, так что иди и готовься, к поездке я прикажу выдать тебе теплые вещи.