Кентийский принц

Приехав домой, потащил ее в библиотеку, где, усадив в кресло у камина, налил ей рюмку вишневого ликера и заставил выпить все и залпом. Потом заставил ее пить горячий взвар с настойкой из трав, а сам, сняв с нее сапожки, принялся растирать ее ноги. Мне только не хватало, чтобы она простыла и заболела.

После ликера она раскраснелась, а когда выпила взвар, на верхней губе появились капельки пота. Ну вот и хорошо, подумал я, растирая ей ноги, она, правда, мне мешала, все порываясь меня поцеловать. Тарги лежали тут же, растянувшись у камина. Конечно, появившиеся хищники устроили переполох в доме. Но я быстро погасил панику, сказав, что они никого не тронут, и если кто не сможет работать, пусть уходит. Народ, хоть и бледный, но свои обязанности принялся выполнять, платил я хорошо, а жил в доме очень редко. Так что выгоды были налицо.

После того как я растер ступни ног Алексии, я надел ей теплые носки и сапожки, потом провел ее по дому, знакомя с его убранством.

– Вот смотри, – говорил я ей, – это мои комнаты: спальня, ванная, кабинет и библиотека, а это твоя спальня, ванная, комната служанки, комната, где ты сможешь принимать своих гостей и подружек.

Приведя ее на следующий этаж, показал детские спальни для мальчиков и для девочек. Игровые комнаты, комнаты кормилиц и нянечек. Показал и гостевые, и помещения для слуг. В общем, все, кроме подвала и хозяйственных построек, а также бани на улице.

– А ты что, со мной спать не будешь? – спросила она после экскурсии.

– С чего ты так решила? – опешил я.

– А зачем тогда две спальни?

– Хм-м… ну мало ли, вдруг ты со мной поскандалишь и решишь спать одна.

– Я… я… да я никогда с тобой скандалить не буду, Алекс. Скажи, а когда я наконец увижу Виктора? Я так по нему соскучилась. Кто придумал все эти условности?

Я погладил ее по голове.

– Не спеши, всему свое время, ты думаешь, мне не хотелось бы, чтобы это время пришло быстрей?

– Ты действительно этого хочешь? – заглядывая мне в глаза, спросила она.

Вечером я отвез Алексию в замок короля, пообщался с герцогом Кантором, а потом мы с королем и Арном любовались светом, который давали новые светильники и люстра, разработанная мной.

* * *

Сайм, поднявшись на второй этаж, постучал в дверь, на которую ему указали, и, дождавшись ответа, вошел. В комнате находилось двое: парень лет двадцати и мужчина под сорок, который сидел за столом со стопкой бумаг, пузырьком чернил и перьями для письма.

– Присаживайся, – сказал мужик, указав Сайму на стул, – надеюсь, ты знаешь, зачем ты здесь?

– Ничего я не знаю, говорили, что нужны рисковые ребята, не боящиеся крови.

– Ну почти так, надо немного повоевать. Ты как, не струсишь?

– Да я не против. Только что я с этого буду иметь?

– Две серебряные монеты аванса и десять по окончании. Устраивают такие условия? – спросил мужик.

– Отлично, – проговорил Сайм, изобразив радость. – Где же мне расписаться?

– А ты что, и писать можешь? – спросил мужик.

– А то, имя свое завсегда напишу, – гордо произнес Сайм.

– Ну тогда вот здесь, – указали ему пальцем, и он поставил подпись.

Мужик сказал ждать, под вечер их отвезут на место.

Вечером и правда пришли телеги, и им предложили грузиться. Ехали не долго, правда приехали уже в потемках. Разглядеть что-то по темноте было невозможно, но, судя по кострам, людей было много. Указали на шалаш из веток, спать здесь, предупредили не разводить внутри костер. Костер жечь на улице метрах в пяти от шалаша, чтобы искры не подожгли его. Все остальное утром. В шалаш набилось народа достаточно, а так как все были в теплой одежде, то почти никто не замерз. Утром выдали на их шалаш продукты и предупредили, чтобы сразу готовили на весь день; пока будут готовить завтрак, получить оружие, после завтрака будет тренировка.

Оружие было отвратительное, из плохого железа, местами гнутое. Сайму, правда, удалось выбрать более или менее стоящее, но меч был тронут ржавчиной и без ножен. После завтрака подгоревшей кашей, за что кашевару чуть не дали по башке, пошли тренироваться. Как ни пытался Сайм скрыть умение обращаться с мечом, получалось плохо, умение заметили, оценили и поставили тренировать десяток.

Подумав, может, это и к лучшему, он усердно принялся гонять подопечных. Те аж взвыли, но сотник, посмотрев на его старательность и грамотный подход к процессу обучения, ткнув в его сторону пальцем, приказал выделить ему на завтра полусотню для обучения.

Вечером сотник пригласил его к себе в палатку, разлив по кружкам кислого вина, принялся расспрашивать, где и при каких стычках Сайму приходилось бывать. Сотник уже до прихода Сайма был прилично выпивши, поэтому, добавив еще, он больше говорил сам. Задавая вопрос, тут же сам на него и отвечал. Держись меня, говорил он, тогда не пропадешь, еще неделя – и мы отправимся в путь, Торвал еще запомнит нас. Какой-то граф много возомнил о себе, мы всех графьев… но тихо, тихо, зато какие будут трофеи.