Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")

Где мой спаситель Кероглу?
Сюда, в своей папахе пусть,
Меч обнажив, он прилетит, —
Враг умирает в прахе пусть!

Пусть прибежит сюда Гырат,

Пусть недруги в крови лежат.
О, Кероглу, скорей, мой брат, —
Враг разбежится в страхе пусть!

Потом обратился к Аслан-паше: — Паша!

Меня допрашивай скорей.
Вину докажешь — не жалей,
Двух удальцов, паша, убей,
Эйваза же, прошу, не тронь!

[84]

В эту минуту Кероглу вышел на площадь. Видит Аслан-паша, какой-то ашуг с сазом в руке выступил на середину площади.

— Послушай, ты — ашуг?

— Да, паша, ашуг, — ответил Кероглу.

— А знаешь ли ты что-нибудь из песен Кероглу? — спросил Аслан-паша.

— Паша, позволь, я спою песнь, как песнь, а кто такой этот Кероглу, чтобы распевать здесь его песни?

— Нет, ты ничего не знаешь. Я поймал трех удальцов Кероглу, по этому случаю и празднество. Спой им что-нибудь из песен Кероглу, чтоб порадовать сердца их перед смертью.

Повернулся Кероглу, посмотрел на Эйваза, Демирчиоглу, Белли-Ахмеда, потом оглянулся на своих удальцов, стоявших в толпе, прижал к груди свой саз и так ударил по струнам, что они зазвучали по всей площади:

Удальцы, нынче битва начаться должна.
Быть разгромлены эти убийцы должны!
Узнается по ранам тяжелым игид.
Струи вражеской крови пролиться должны.

Пусть воинственный клич раздается везде.

Словно соколы, схватим добычу в гнезде.
Меч сверкнет — и враги захлебнутся в крови.
И вкруг тела кишки их обвиться должны!

Кероглу знает привкус враждебной крови.

Эй, храбрец, на ристалище всех созови!
Бей визирей нещадно и ханов лови —
И тела на тела громоздиться должны.

— Спасибо, ашуг! — поблагодарил Аслан-паша. — Ты поешь совсем, как Кероглу.

Повернулся Кероглу и взглянул на стоявших у виселицы удальцов. Видит, все трое узнали его. Демирчиоглу уставился глазами на одну виселицу, а Белли-Ахмед — на другую. Понял он, что они только и ждут того, чтобы развязали им руки. И тогда, держись паша, — они выворотят столбы и начнут битву. Посмотрел он на Эйваза. Видит, нет, у Эйваза не то на уме. Стоит он у подножья виселицы, впился глазами в Кероглу. А от счастья глаза полны слез. Не выдержало сердце Кероглу, и он спел:

Душа моя, глаза мои, —
Паша, Эйваза отпусти!
Такая просьба у меня:
Паша, Эйваза отпусти!

Низрину молнию с небес,

Всех обращу я в пепел здесь,
Чтоб ты с лица земли исчез, —
Паша, Эйваза отпусти!

Я вижу бека и пашу —

Душа в крови, едва дышу.
Я, Кероглу, тебя прошу: Паша,
Эйваза отпусти!

Пусть Кероглу поет, паша слушает, а удальцы ждут, расскажу вам о Гизироглу Мустафабеке.

В здешнем краю жил прославленный игид по имени Гизироглу Мустафабек. Был он могуч и удал. Прежде отец его был гизирем, [85]а потом, за то, что пошел он против султана, его повесили. Рассказывают, что с той поры Мустафабек с сорока всадниками ушел в горы и враждовал с пашами. Он то и дело нападал на кого-нибудь из недругов своего отца, хватал его, вздергивал на виселицу и снова уходил в горы…

Давно уже хотелось Гизироглу Мустафабеку встретиться и помериться силами с Кероглу. Еще в старину было сказано, что в одном котле двух молодецких голов не сваришь. И Гизироглу говаривал: «Пусть или имя Кероглу гремит, или мое».

И Кероглу доводилось слышать о Мустафабеке, хоть он никогда и не видел его. Знал он также, что Гизироглу, рыская по горам и долинам, дни и ночи ищет встречи с ним.

Дошла до Гизироглу Мустафабека весть, что Аслан-паша схватил трех удальцов Кероглу и сегодня их должны повесить на площади. Собрал он своих людей и обратился к ним с такими словами: