Кероглу

Видит Болу-бек, что иного выхода нет, и бросился в ноги Кероглу.

Соколом соскочил Кероглу на землю, налетел на Болу-бека, сел ему на грудь и пропел:

Велю я по рукам связать
И кровь пролью, Болу,
Заставлю мать твою рыдать,
Твою, твою, Болу.

Глаза твои забью золой

И в руки дам пятак худой,
Невесту сделаю вдовой
Твою, твою, Болу.

Недаром у моих дружин

Отец один и вождь один.
Тебя сомну я, тигра сын,
Убью, убью, Болу.

Насяду я на грудь твою,

Твой стан прямой крючком завью,
Огнем тебя спалю в бою,
Сгною, сгною, Болу.

Я Кероглу, тяжел мой меч,

Могу в куски тебя иссечь.
И голову снесу я с плеч
Твою, твою, Болу.

Поднялся Кероглу с груди Болу-бека и сказал:

— А теперь я в твоей воле. Вези, куда хочешь!

Охая и кряхтя, встал с земли Болу-бек.

— Эх, да ты не оставил на нас живого места! Где тут мне сообразить, что с тобой теперь делать и как везти?

Рассмеялся Кероглу и сказал:

— Не беда. Даст бог, как повезешь и отдашь меня Хасан-паше, да женишься на Дуние-ханум, на свадьбе все и пройдет. Ну, садись, поедем.

Оглянулся Болу-бек по сторонам:

— Нет, брат, я тебя никуда не повезу.

— Почему? — спросил Кероглу.

— Как говорят у нас, глаза боятся того, что видели. А видел я то, что видел. Вдруг тебе вздумается сыграть такую же шутку в дороге? Лучше с тобой никакого дела не затевать.

— Да не бойся! Я ничего не сделаю.

— Нет, милый мой! Мир праху твоего отца. Не надо мне ни дочери Хасан-паши, ни этих твоих шуток.

— Послушай, Кероглу не обещает ничего, но, пообещав, не изменяет своему слову. Раз ты опасаешься, на, свяжи меня по рукам и вези.

А Болу-беку только того и хотелось. Тотчас подмигнул он своим людям, что, вот, мол, время, не упускайте случая! И тотчас крепко-накрепко цепью скрутили Кероглу руки. Потом веревками привязали его к седлу.

Болу-бек приказал войскам двинуться в сторону Эрзинджана.

Долго ехали, коротко ли, посреди дороги оглянулся Кероглу и подозвал Болу-бека:

— Болу-бек, смотри, помни, что пока не женишься, меня Хасан-паше не отдавай!

— Почему? — спросил Болу-бек.

— После той шутки, что я сыграю над ним, он дочь свою за тебя не отдаст. Раньше привези девушку в Эрзинджан, а потом выдай меня ему.

Увидел Болу-бек, что они уже покинули пределы Ченлибеля, и сказал:

— Пусть так! Как говоришь, так оно и будет. Но я хочу еще кое-что сделать.

— Что?

— Если я повезу тебя так, никто не поверит, что я поймал тебя Был бы еще жив Каджар-Алы, они решили бы, что это сделал он. Но ты убил его. Знаешь, что хочу сделать теперь?

— Что?

Болу-бек оглянулся, потом поворотил коня и сказал Кероглу:

— Ты езжай, а я поеду, посмотрю, как там мои войска, вернусь и тогда скажу.

Болу-бек пришпорил коня и отъехал назад.

Кероглу продолжал ехать вперед, ни о чем не догадываясь. Отъехав немного, Болу-бек снова поворотил коня. Не спуская глаз с Кероглу, он пустился во весь опор и, молнией налетев на Кероглу, что было силы нанес ему удар мечом по голове.

— Вот, что я хотел сделать, Кероглу!

Меч и обнаженная голова! Лезвие на несколько пальцев вонзилось в голову Кероглу. Алая кровь залила ему глаза и лицо.

— О, предатель! — воскликнул он. — Для чего ты сделал это?

— Чтобы поверили. Теперь мне поверят. Я должен был привезти или твою голову, или твое тело, а теперь везу и голову, и тело. Пусть ты Кероглу, зато я Болу-бек!

— Ты не виноват, виноват во всем я, — только и сказал Кероглу. — Мне и этого мало.

Никто не стал даже перевязывать рану Кероглу. Так и повезли его. Кероглу не на что было больше надеяться. В ту тяжкую минуту только вспомнил он Ченлибель, удальцов, Нигяр-ханум. Обернулся, посмотрел назад. Видит, вдали белеют две снежные вершины Ченлибеля. Защемило сердце Кероглу, и он пропел: