Кероглу

Нет, не быть вековечным злу.
И кого он поверг во мглу?
Видно, он обманул Кероглу…
Пусть умру — ни за что не уйду!

Дуния-ханум повторила:

Много злобных врагов вокруг.
Для меня нет горше разлук.
Жизнь отдам тебе, я — твой друг:
Чужеземец, проснись, уходи.

Исабала стоял на своем:

Храбрецы быть на месте должны.
Меч не надо прятать в ножны.
Льву и сотни лисиц не страшны.
Пусть умру — ни за что не уйду!

Песня окончилась, и Исабала сказал:

— Теперь уже стемнело. Скажи мне, где Кероглу. Подошли они к колодцу. Хотел было Исабала окликнуть Кероглу, но Дуния-ханум остановила его:

— Постой!

Потом повернулась к колодцу и сказала:

— Кероглу, никто из удальцов не пришел. Как нам быть? Болу-бек хочет сегодня повесить тебя.

— Не говори этого, ханум, — ответил Кероглу. Я своих удальцов знаю. Они придут непременно. Где бы ни были, а придут.

— Кто же из них придет? Назови хотя бы имя его! Кероглу ответил Дуния-ханум песней:

Вновь я доблестных вспомнил сегодня сынов, —
Демирчи, ты сейчас пригодился бы мне!
Искушенные в битвах мои сыновья,
В этот раз и Эйваз пригодился бы мне!

Средь игидов идущий сквозь ночь и туман,

С Арабатом летящий на вражеский стан,
Статный, с львиной повадкою Дели-Гасан
С ясной зоркостью глаз — пригодился бы мне!

Кероглу заслонивший в разгаре боев,

Расправляющий шелк своих черных усов, —
Исабала, семь ломавший подков, —
Самый сильный средь нас — пригодился бы мне!

Исабала не выдержал и крикнул:

— Джан Кероглу, я здесь. Но сейчас не время для песен. Враги окружили нас со всех сторон. Скорей выходи, посмотрим, что будет.

Исабала бросил в колодец конец веревки. В мгновение ока Кероглу выбрался оттуда. Кинулись они к конюшне, вывели коней и сели. Взглянул Кероглу на Дунию-ханум, взглянул на Исабалу и сказал:

— Дуния-ханум, увезу я и тебя. Я сам должен сыграть вашу свадьбу.

Потом обнажил он свой меч и запел:

Смотри, египетский мой меч,
Кинжал лезгинский нов — оберег.
Ты о кольчугу не звени,
Тебя я для врагов сберег.

К противнику приближусь, смел,

Уберегусь от сотни стрел.
Где доблести моей предел?
Я мощь свою, суров, сберег.

Я видел многие места —

И слава шла из уст в уста.
В далеком Ченлибеле, там,
Льва, погляди каков, — сберег.

Ошибся я — печаль в груди.

Но полюбуйся, погляди, —
Вот Арабат, он впереди —
Проворным я его сберег!

Кероглу ринулся на врагов. Едва воины бека завидели Кероглу, как бросились врассыпную. Не даром деды наши говорили, что глаза страшатся того, что видели. А воинам бека пришлось повидать, каков Кероглу в бою. В минуту площадь опустела. Увидел Кероглу, что и Болу-бек собирается улизнуть, подъехал к нему и запел:

Мой Болу-бек, узнай меня.
Я леопард, твой слышу стон я.
Убью, нет жалости во мне.
Огнем безбожным опален я.

То погружаюсь в толщу вод,

То испытаю тьму невзгод.
Люблю, коль час сраженья бьет,
Услышать стали звон я!

Когда шагаю по хребту —

Душа уходит в высоту.
Пускай оскомина во рту —
Железо грызть рожден я.

Пред Кероглу открыта ширь.

Беру я дань с пашей — и мир
Узнай: я Бабай Эмир,
Хотя уж сед, силен я!

Кероглу с такой силой ударил Болу-бека мечом по голове, что тот, рассеченный надвое, грохнулся на землю.

Увидел это Мехтер-Муртуз и бросился чуть не под копыта Гырату.

— Кероглу, виноват, прости. Как говорится, раб не без вины, господин не без милости. Заклинаю тебя жизнью Эйваза.

— Ну, вставай, пойдем, — сказал Кероглу. Мехтер-Муртуз радостно вскочил с места и пошел впереди Кероглу. Подошли они к Исабале.

— Кероглу, кто это такой? — спросил тот.