Кероглу

— Гость мой, по сазу вижу, что ты ашуг, а обликом не похож на наших ашугов.

— Я с той стороны Гафа, — ответил Кероглу. — Люди в наших краях все такие.

— А есть у тебя дом, двор, семья, родные?

Понял Кероглу, что она неспроста расспрашивает и ответил:

— Нет. Я одинок. Никого у меня нет.

Помялась немного старуха и спросила:

— А почему до сих пор не женился?

— Не знаю. Не мог найти подходящей невесты. Старуха рассмеялась, раскрыла рот, увидел Кероглу, что во рту у нее от зубов остался только один сломанный корешок и спросил:

— А почему ты спрашиваешь об этом, старушка-бабушка?

Рассердилась тут старуха и заворчала:

— Почему ты называешь меня старухой? Смотришь на мои зубы? Они выпали от цинги.

— Ну что ж, будь не старушка-бабушка, а гялинбаджи![97] Теперь так и стану называть тебя.

— И зря. Какая я тебе сестра?

Понял Кероглу, что у старухи на уме, и спросил:

— Хорошо, старушка-бабушка, скажи, как ты живешь, что у тебя есть, чего нет?

— По-милости твоей всего у меня в достатке. Телушка есть, куры есть. И несутся каждый день.

— А семья? Кто у тебя?

— Никого, — ответила, жеманясь, старуха. — Я тоже, как и ты, одна-одинешенька.

Кероглу понял, куда она гнет. Увидела старуха, что гость помалкивает, не поддерживает разговор, и сказала:

— Твои гости не пришли. И ты так и не поиграл на сазе.

— Ничего, придут завтра, поиграю.

— Завтра меня не будет дома. Я пойду на свадьбу Хамза-бека.

— Какого Хамза-бека? Кто он такой?

— Хамза-бек — зять Хасан-паши, большой игид. Он пошел к самому Кероглу, слыхал, может, о нем?

— Да, да, слыхал.

— Да, Хамза пошел и привел коня этого самого Кероглу, и Хасан-паша возвел его в беки, да в придачу дал свою дочь Донию-ханум. Завтра их свадьба. Я тоже буду среди молодых женщин и девушек.

— Послушай, старушка-бабушка… ах, нет, прости, гялин-ханум, а где держат этого коня?

— В конюшне Хасан-паши. Но, говорят, проклятый ужасно норовист. Никого не подпускает к себе. У Хасан-паши не осталось ни одного конюха, всех он изувечил. И теперь ячмень и сено сыплют ему прямо из дыры на крыше.

Короче говоря, Кероглу разузнал все, что надо было разузнать, расспросил обо всем, о чем надо было расспросить, и тогда сказал старухе:

— Ночь проходит. Пора нам спать.

— Ну что ж? Я тоже спозаранку должна пойти на свадьбу. Хочешь, приходи и ты. Поиграешь, споешь немного и получишь подарки и денежки.

Словом, легли они и уснули. Утром Кероглу встал, оделся, умылся, позвал старуху, снова дал ей пригоршню монет и сказал:

— Если я приду к ночи, купишь, что надо, поедим. А не приду, оставишь себе. Но постой, хочу сказать тебе два-три слова. Дай, скажу их, чтоб они не остались у меня на сердце.

И Кероглу взял саз:

У старухи я гостил —
Бес во взгляде у нее.
Лишь одна корова есть
В целом стаде у нее.

Безобразна, как скелет,

А в ногах-то силы нет.
Яйца — к ужину, в обед
Дважды на день у нее.

Старою назвать — боюсь.

Юной — бед не оберусь.
Грудь как треснувший арбуз,
Плоско сзади у нее.

Смелым Кероглу слывет,

Много у него забот.
У нее ж — беззубый рот,
Веет смрадом от нее!

Окончив песню, Кероглу перекинул саз за плечо и вышел. Не спеша дошел он до дворца Хасан-паши. Смотрит, такой пир, такая свадьба тут, что и не описать. Кругом все паши, ханы, беки и купцы.

Услыхали они, что пришел ашуг. Все обрадовались. Повели Кероглу к гостям. Но видят, ашуг тот совсем не похож на ашугов, что им доводилось видеть. Высок, широкоплеч, грудь, как у быка, шея могучая, усы, словно бычьи рога. А лицо строгое, суровое. Один из пашей спросил:

— Ашуг, откуда ты родом?

— С той стороны Гафа, милый мой, — ответил Кероглу.

— А знаешь ли ты Кероглу?

— Хорошо знаю. Раз он учинил надо мной такое, что до скончания века буду помнить о том.

— А что такое? — спросил Хасан-паша.

— Да продлит аллах твою жизнь, паша! — ответил Кероглу. — У этого разбойника есть конь, чтоб его поразила язва, зовут его Гырат.

Один из пашей хотел было сказать что-то, но Хасан-паша остановил его:

— Говори, говори! — обратился он к Кероглу.