Керосин. Новое слово в лечении болезней

За месяц до смерти Михаил Петрович держал в своих руках подписанное Маленковым подтверждение положительного эффекта от применения экстракта. Он с восторгом рассказывал всем журналистам, желающим лично взять интервью у гениального Тодики, как открытие Маленкова «зависимости между устойчивостью организма к образованию опухолей и силой сцепления клеток его тканей» совпадает с его собственной гипотезой, объясняющей чудодейственность препарата!

После смерти гонимого «дилетанта» руководитель организации ВНИИинформэлектро Михаил Дмитриевич Малей взялся за финансирование чудо-препарата. Мечта всей жизни Тодики стала реальностью.

Говоря об этом препарате, даже как-то скучно в очередной раз доказывать, что все гениальное просто. А началось все с того, что 45-летнего Михаила Петровича Тодику крепко прихватил радикулит. Изнуренный адской болью и беспомощностью медицины, Михаил Петрович даже подумывал о самоубийстве. Но старый солдат взял себя в руки и решил: если никто помочь не может, нужно искать выход самому. Логика размышлений не отличалась замысловатостью.

Какой самый мощный источник фитонцидов? Пожалуй, грецкий орех (знатоку и любителю истории, Михаилу Петровичу было хорошо известно о древнеримской «звезде Юпитера»). А какое средство имеет свойство глубоко проникать в ткани организма? Бензин, керосин. Взрывоопасный бензин Тодика сразу отмел, а на керосине остановился. Экстракт керосина с зеленым грецким орехом — это было изобретение, придуманное буквально на лету. Сделал, проверил, приложил компресс к пояснице, и… боль отступила! Второй, третий, десятый… Боль не вернулась!

А попутно произошло еще одно чудо. Со времен начала войны, больше четверти века в ягодицах оставались инфильтраты от бесчисленных уколов в военном госпитале. Они рассосались, хотя компрессы ставились на поясницу. Значит, экстракт побеждает опухоли? Кроме того, Тодика вдруг заметил, что куда-то подевались простуды. Прежде фатально регулярные, как смена времен года (последствия 1942 года, когда замерзал до полусмерти в степи между Волгой и Доном), они ушли насовсем.

Эффективность индуктивного метода была налицо! Случаев излечения других людей было предостаточно — за радикулитом и простудой последовали гастриты, простатиты, артриты, пиелонефриты, гипертония, склероз, тромбофлебиты, ишемия, шизофрения, цирроз, отдельные виды бесплодия, а также «черный демон» всех недугов — рак. Список болезней — вполне достаточный, чтобы либо Академию медицинских наук перепрофилировать на керосин, либо отправить Тодику к психотерапевту. Разумеется, осуществилось второе, ведь в природе всегда происходит то, что требует минимума энергозатрат.

Пока друзья и сослуживцы Тодики тихо избавлялись от радикулитов и простатитов, медицинские ведомства особо не волновались. Но первый же исцелившийся от рака стал сигналом к атаке на знахаря.

В картотеке доморощенного медика стали скапливаться благодарственные письма от ранее обреченных и по существу воскресших. Михаил Петрович радовался и ни о чем больше не помышлял. Тем временем отзывы из Минздрава становились все резче. Как это так: давать людям керосин, да еще внутрь? Ведь это же канцероген!

— Но ведь человек жив, хотя должен был умереть! — спорил Тодика.

— Все равно нельзя: керосин вреден, — непреклонно отвечали люди в белых халатах.

— Хорошо, — говорил лекарь-самоучка, — допустим. Но ведь и хлор вреден. А вот натрий-хлор уже нет, это — обычная поваренная соль. Так и керосиновый экстракт ореха совсем не то же самое, что керосин…

Но долгое время к аргументам Тодики мало кто прислушивался.

Так уж повелось, что двигателем науки являются, скорее, не факты, а авторитеты. Осознав это, Михаил Петрович в полемике с Минздравом оперировал не столько картотекой, и уж тем более не гипотезой о восстановлении связей между нейронами, но больше автографами космонавта Поповича и певца Кобзона, благодарственными письмами академика Марчука и поэта Ошанина, ходатайствами из иногородних онкодиспансеров и признаниями излечившихся докторов.

Тодика действовал правильно. Он мог без устали в министерских кабинетах ссылаться на переставшего заикаться известного поэта (и на это способен орех с керосином!), а когда оппоненты досадливо отмахивались, доставал из портфеля свидетельство московского нейрохирурга Комарова, который, прооперировав девочку из Тирасполя на предмет опухоли мозга, обнаружил лишь гнойные трубки, заполнившие полости бывших метастаз, — результат действия препарата Тодики.

Профессор Маленков, единомышленник и последователь молдавского знахаря, называет авантюризм целителя подвигом, но, сожалея о непризнанности в широких кругах лекарства, признает, что по-другому и быть не могло. «Идея — одно, а керосин — другое, — трезво рассуждает Андрей Георгиевич. — Одобряя идею, нельзя принять ее конкретное воплощение. От гениального прозрения Михаила Петровича до стандартизованного апробированного препарата — огромный путь».