Кэрри

что у нее хватит сил не поддаться безвольно благодушным ожиданиям родителей, друзей и даже своим собственным. Но вот случилась сегодня эта чертовщина в душевой, и она участвовала наравне со всеми и вместе со всеми кричала — визгливо, жестоко, радостно. Фраза, которой она старательно избегала, — Быть Как Все, в инфинитиве — рождала в воображении множество жалких картин: волосы в бигуди, или долгие часы за гладильной доской перед бестолково мелькающей в телевизоре рекламой, пока муженек «надрывается» в каком-то безликом офисе; вступление в Ассоциацию родителей и преподавателей, а затем, когда доход вырастет до солидной пятизначной суммы, в загородный клуб; бесконечные пилюли в желтых круглых оболочках, чтобы как можно дольше сохранить прежние девичьи размеры и как можно дольше уберечься от вторжения маленьких противных чужаков, которые гадят в ползунки и истошно зовут на помощь в два часа ночи; отчаянная борьба за Чистый Город без ниггеров, плечом к плечу с Терри Смит (Мисс-Картофельный-Цвет-75) и Викки Джонс (Вице—президент Женской лиги) с плакатами, петициями и слегка усталыми улыбками…

Кэрри, чертова Кэрри, все из-за нее. Может быть, раньше до Сью и доносились далекие, слабые отзвуки шагов за их освещенным кругом, но сегодня, прослушав свой собственный неуютный рассказ о подлости, она увидела вдруг все эти тени и их желтые глаза, светящиеся как фонари в ночи.

Она уже купила себе платье для выпускного бала. Голубое. И очень красивое.

— Ты права, — сказал Томми, когда Сью закончила рассказ. — Ничего хорошего тут нет. Совсем на тебя не похоже. — Лицо его хранило суровое выражение, и Сью почувствовала прикосновение холодного страха. Но тут он улыбнулся — улыбался Томми всегда очень радостно, — и тьма чуть отступила.

— Я как-то врезал одному парню, когда он лежал без сознания. Я тебе никогда об этом не рассказывал?

Сью покачала головой.

— Да, было такое дело, — Томми в задумчивости потер переносицу, и его щека чуть дернулась — так же, как в тот раз, когда он признался, что неправильно надел резинку. — Его звали Денни Патрик. Когда мы учились в шестом классе, он меня здорово отлупил. Я его ненавидел, но и боялся тоже. Поджидал удобного случая. Знаешь, как это?

Она не очень поняла, но все равно кивнула.

— Короче, год или два спустя он нарвался. Полез не на того парня. Был у нас такой Пит Табер. Маленький, но здоровый как черт. Денни к нему из-за чего-то прицепился — я уж не помню, может, из-за стеклянных шариков или еще из-за чего-то. Тот терпел-терпел, потом все-таки не выдержал и вздул его. Прямо на игровой площадке в начальной школе. Денни упал, ударился головой и отключился. Все убежали — мы подумали, что он, может, умер. Я тоже убежал, но сначала двинул ему ногой по ребрам. Потом очень было стыдно… Ты собираешься извиниться перед ней?

Вопрос застал Сью врасплох, и она лишь спросила слабым голосом:

— А ты извинился?

— А? Боже, нет, конечно. Но тут другое дело, Сюзи.

— Ты так считаешь?

— Во-первых, мы уже не в седьмом классе. И у меня все-таки были какие-то причины, пусть даже это паршивое оправдание. Но что тебе сделала эта несчастная дура?

Сью не ответила, потому что сказать было нечего. За всю свою жизнь она обменялась с Кэрри, дай бог, сотней слов, и десятка три из них произнесла сегодня. После начальной школы физкультурные занятия были единственным местом, где они встречались: Кэрри шла по курсу делопроизводства, а Сью, разумеется, готовилась к колледжу.

Ни с того ни с сего она вдруг почувствовала к себе отвращение. Это было невыносимо, и Сью накинулась на Томми:

— С каких это пор ты стал такой правильный? С тех пор как начал меня трахать?

Улыбка на его лице медленно растаяла, и Сью тут же пожалела о своих словах.

— Видимо, мне следовало промолчать, — сказал Томми и принялся натягивать брюки.

— Извини, это мне не следовало ничего говорить. — Она погладила его но руке. — Мне просто стыдно, понимаешь?

— Понимаю. Но лучше бы я оставил свои советы при себе. У меня это не очень здорово получается.

— Томми, тебе никогда не бывает противна эта… эта твоя популярность?

— Мне? — Вопрос явно удивил его. — Ты имеешь в виду, что я в футбол играю, и президент класса, и все такое?

— Да.

— Нет. Это просто не бог весть как для меня важно. Школа вообще не самое важное в жизни. Пока ты учишься, кажется, что да, это здорово, но потом никто даже не вспоминает о таких вещах, разве что когда соберутся вместе и нальются пивом. Во всяком случае, я вижу, как это у моего старшего брата и его приятелей.

Сью не стало легче. Наоборот, ее страх даже усилился. Вот она, маленькая Сюзи из Ювинской школы, главный цветок из всего цветника. Платье для выпускного бала навечно повешено в шкафу в полиэтиленовом чехле…

Ночь сгущала тьму за чуть запотевшими окнами машины.