Кержак

— Не суетись. Видишь слева нашлепку? Это посадочная площадка для датчиков. Когда все вместе собирали, туда провода диагностов цепляли. Потом, как систему запустили, статистику собрали и все сняли. Но заглушку поставили, чтобы в случае проблем снова подцепиться. Так вот, у них болты уже посерьезнее, не под крестовину или шестигранник, а под накидной ключ. Если мы пару железок покрепче найдем, я смогу подобие разводного ключа изобразить. Тогда их отвернем, заглушку приподнимем — и будет куда теплее. Без изоляции — как своя рабочая конфорка под боком. Почти что печка.

— А если прогорит? — заволновался Блоха.

— Там с запасом. И хладагент по температуре градусов сто пятьдесят, если я правильно помню. Не должна железка расплавиться… Ты лучше мне прутов каких или уголок поищи — болты еще отвернуть надо. И потом насчет какой-нибудь жестянки сообрази — где воду будем греть?

* * *

С крышкой провозились почти час. Иван перепробовал кучу разных обломков, но сумел подобрать гнутый уголок, который чуть поджал, обмотал куском проволоки и соорудил «ключ». Им отвернул болты, потом долго ковырял и обстукивал проклятую крышку, но все же приподнял ее. Теперь в термоизоляции коллектора зияла квадратная дыра в виде полуметрового квадрата. Треть открытого пространства занимал блок с мутно-бурыми посадочными площадками для датчиков, остальное — лоснящийся черный бок, ощутимо гревший окружающий воздух. На него и пристроили широкую банку, которую из припрятанного мусора притащила Лисса. С ее слов выходило, что это — посуда сестры и брата. Напиться или ту же пищевую пасту размешать, если удалось где-нибудь кормовой брикет утащить.

В мятой банке вскипятили воду. Затем Иван достал один из пакетов и объяснил:

— Это — лапша. Снимаем пленку, кладем в воду, накрываем чем-нибудь. Четыре минуты — и можно есть. Ложки-вилки или подобие есть?

— Есть. У продавцов выменяли. Мы рядом с точкой убирали, когда хозяйка спину потянула, нам дали, чтобы не голыми руками хватать.

— Вот и хорошо. Скоро будет готово и можно ужинать.

Покрутив в руках обертку, мальчишка переспросил:

— Так это не утеплитель? У нас точно такие же брикеты в ремонтных доках. Между панелями кидают, из специального излучателя поверх прошлись и все закрывают. Там пена сухая, она после активации расползается везде и все свободное пространство закрывает. Вон, смотри — этот кусок мы на пол кладем, чтобы не мерзнуть. Правда, одноразовая штука, второй раз новую форму не принимает.

— Нет, не утеплитель. Еда. Не скажу, что очень хорошая, но хотя бы так, червячка заморить… Ты говоришь — в коридор ящики выбросило?

— Да, авария у барыг была. Их склад рванул, по всей округе кучу барахла раскидало. Вроде бы одежда была и напитки какие-то. Я это прихватил, народ собирать не стал. Похожие коробки по сторонам распинали, чтобы под ногами не мешалось.

— Нам же лучше, — шмыгнула Лисса, принюхиваясь к запаху из-под куска пластика, прикрывавшего жестянку.

— Все, готово. Давай еще тару, куда лапшу переложим и воду снова на следующую порцию поставим.

Скоро все трое устроились на полу и начали жевать. Мальчишка настороженно зыркнул на Осокина и спросил:

— Как делить станем? Нам треть или меньше?

— Делить что? — не сообразил сразу Иван.

— Еду.

— На троих и поделим, чтобы каждому одинаковая порция была.

— Но если бы не ты, мы бы так голодом и остались. Выбросили бы сразу, чтобы лишнее с собой не таскать.

— Зато теперь ты знаешь. И сестра твоя знает. Значит — поделим поровну. Ты добыл, я сообразил, как приготовить. Всем хорошо.

Блоха молчал до того момента, как не закончил ужинать. И только тогда проворчал:

— Странный ты, офеня. Ваше племя сто шкур спустит, когда торгуются. И обычно стараются гнилой товар сбагрить, хороший и без них неплохо продают. Ты же — помогаешь и не жадничаешь.

— Знаешь, не называй меня офеней. Я понимаю примерно, о чем речь идет, но я не торговец. И своими руками на жизнь зарабатываю, не обманывая других.

— Я и говорю — странный… И говоришь так, что понимаю с трудом… Хотя — ты старший у нас сейчас. Тебе можно.

Перед сном в комнате стало чуть теплее. Не курорт, но хотя бы не пронизывающий холод. Иван даже не представлял, как дети умудрялись выживать здесь. Со слов Блохи, в других технологических закутках было куда хуже. Здесь хотя бы через прохудившуюся трубу вентиляции поступал свежий воздух и стены не покрывались инеем.

— Завтра надо будет по закоулкам пройтись, еще изоляции набрать. Заодно расскажешь, где чем полезным разжиться можно.

— А ты разве не знаешь? Или ты с шахтерских поселков? У них когда голод, то народ на базу перебирается.

— Проблема у меня с памятью, — мужчина нагреб на себя обрывки пластика вместо одеяла. — Руки что-то помнят, а с головой плохо. В себя пришел сегодня утром.

— Это ты под удар станнера попал. Когда лупят без ограничений, мозги вообще спекаются. Потерять память — это мелочи, можно просто сдохнуть. Бывает.