Кес Арут

Домочадцы совсем растерялись. Они переглядывались друг с другом, не в состоянии что-либо сказать или что-либо предпринять. Лишь один Мушег, который был растерян не меньше других, не выдержал и закричал:

— Арут, что ты делаешь… Мириам моя невеста. Куда ты её ведёшь?

Однако ни Арут, ни Мириам не обратили на него ни малейшего внимания. Они проследовали на улицу. За ними последовали обескураженные Ахмед с Мушегом, а за ними остальные домочадцы.

Шум привлёк внимание соседей. Некоторые из них выходили на улицу и едва ли ни сразу испытывали потрясение при виде этой странной процессии. Впереди шла девушка в одной ночной рубашке и с босыми ногами. Она держала руку парня, который выглядел прилично избитым. За ними шли двое молодых людей, с виду прилично одетых, а за ними человек пятнадцать мужчин с палками в руках и одетых во что попало. Никто не задался вопросом: а куда направляется процессия? Даже среди участников самой процессии. Настолько всё было необычно.

Через четверть часа после того как процессия покинула дом, показались стены одной из старейших армянских церквей в Эрзеруме. Двери церкви были отворены настежь. Не останавливаясь, Мириам и Арут вошли внутрь. Когда остальные вошли следом за ними, то увидели, что Мириам и Арут преклонили колени перед алтарём. Свидетели происходящего так и застыли с открытыми ртами в проходе. Они никак не могли понять, что это за шутка.

Услышав шум, откуда-то из-за маленькой двери появился местный священник, отец Григор. Он на мгновение остановился, с изумлением оглядывая странных посетителей, а более всего молодую пару, коленопреклоненную перед алтарём, затем вздохнув, взял Библию и подошёл к алтарю.

— Моя дочь что,… замуж выходит? — раздался в полной тишине обескураженный голос князя.

В ответ на эти слова священник приложил палец к губам, а в следующее мгновение раздался монотонный голос означающий начало брачного обряда.

Под сводами церкви раздался вопрос:

— Арут, клянёшься ли ты быть рядом с Мириам до самой смерти?

— Клянусь!

— Мириам, клянёшься ли ты быть рядом с Арутом до самой смерти?

— Клянусь!

Последовала короткая речь после этих вопросов и сразу после этого священник объявил их мужем и женой. К довершению полной растерянности присутствующих, священник откуда-то достал обручальные кольца и у всех на глазах Арут и Мириам обменялись кольцами, скрепив свой необычный союз ко всему прочему и нежным поцелуем. Оставив молодожёнов, отец Григор улыбаясь, подошёл к группе домочадцев Мириам и, обращаясь к отцу девушки, воскликнул:

— Воистину — пути господни неисповедимы!

— Я ничего не понимаю, — признался князь, — моя дочь вышла замуж… этот Арут…она себя так странно вела и…он тоже… потом ты… и эти кольца…

— Твоя дочь принесла кольца неделю назад, — улыбаясь, сообщил отец Григор.

— Моя дочь? — поразился князь. — Они, что, были знакомы раньше?

— Нет! Твоя дочь видела его во сне. Она знала, что его зовут Арут. Она знала, что он придёт за ней. Она говорила, что их соединил господь. Она принесла кольца и сказала, чтобы я готов был обвенчать их. Тогда я посмеялся над твоей дочерью. А сейчас мне остаётся ещё раз повторить:

Пути господни воистину неисповедимы!

Глава 8

Посольство России. 24 июня 1909года

Спустя две недели после описанных событий, Зиновьев быстрыми шагами вошёл в помещение экстренно созданного штаба при посольстве. Несмотря на то что обстановка в Константинополе оставалась по-прежнему спокойной, в самом посольстве она больше напоминала военную. Когда Зиновьев вошёл в помещение созданного штаба, там за круглым столом сидели пятеро. Четверо военных и один штатский. Стол был буквально завален всякого рода депешами и телеграммами. Зиновьев знал всех кроме одного. Моложавый военный сразу же представился Зиновьеву.

— Штабс-капитан Гревич! Прислан лично командующим кавказским фронтом для выяснения обстановки на месте!

— Добро пожаловать, штабс-капитан!

Затем коротко оглядев присутствующих, Зиновьев произнёс:

— Мне надлежит подготовить и отослать полный и точный доклад министерству иностранных дел. По этой причине, господа, я попрошу вас быть предельно точными. Сведения, которые мы с вами отправим, не должны подлежать никакому сомнению. Мне нужны только факты. Факты без эмоций. Хотя, признаюсь откровенно, господа, трудно порой сдержать гнев, когда вокруг происходят такие бесчеловечные зверства. Однако правительство и военное ведомство должны иметь объективную картину происходящих событий в Османской империи. Для начала это всё. По итогам нашего совещания будет составлен полный отчёт и направлен в Санкт-Петербург. Если у кого-то из нас будет особое мнение, об этом будет доложено.

— Приступим?

Садясь за стол, он обратился к человеку в штатском и попросил его доложить результаты поездки. Титулярный советник Шелковников, было, встал, но Зиновьев попросил рассказывать сидя. Разговор предстоял долгий. И в таких совершенно ненужных деталях не было необходимости.

— Слушаем вас, господин Шелковников!

Шелковников откашлялся и голосом с лёгкой хрипотцой заговорил: