Кес Арут

— Поверьте доктор. Они все трусы. Только и могут сворой нападать.

Отвернувшись, Андани пошёл за Мони. Через несколько минут все собрались в комнате с той самой бочкой воды, которую успели частично опустошить сёстры и заперли за собой дверь. Как только дверь закрылась, все повалились на пол, испытывая сильную усталость, которая ни шла в счёт с душевным истощением.

— Утром мы отведём детей к нам, — раздался усталый голос Андани, — и ещё… я хотел бы попросить вас…нам всем следует написать всё, чему мы были свидетелями этой ночью. Написать, поставить свои подписи с указанием имён и фамилий. Этот документ я отправлю домой. Пусть вся Франция узнает, что на самом деле здесь произошло. Я надеюсь, придёт тот день, когда эти звери…эти монстры, чудовища…получат заслуженную кару.

Андани после этих слов опустил голову и закрыл глаза.

В окно начали проникать первые лучи солнца. Они слегка освещали усталые фигуры пятерых людей, что забылись тяжёлым сном прямо на полу.

Глава 16

Утро 11 июля. Дорога Эрзерум — Харберд.

Второй день пути. Колонна эрзерумских армян растянулась на несколько километров. После ночи отдыха люди выглядели более или менее бодрыми. В колонне двигалось немалое количество повозок, запряжённых лошадьми. На них сидели в основном пожилые женщины и дети. Остальная масса двигалась пешком. В колонне, в основном преобладали женщины и дети. Мужчин было очень мало. И то преимущественно это были пожилые, старше шестидесяти лет.

В колонне слышались приглушённые разговоры. Изредка раздавался детский плач. А когда он раздавался, матери немедленно успокаивали детей, ибо на них тут же направлялись злые взгляды жандармов и солдат, что сопровождали колонну. Часть из них шла пешком, держа наперевес винтовки. Остальная часть двигалась верхом. Верховые постоянно подгоняли отстающих и нередко стегая кнутом, кричали:

— Торопитесь, собаки, быстрее, а то подохните прямо здесь, на дороге!

Люди, хотя и были возмущены таким отношением к себе, однако вида не показывали. Зная отношение своих тюремщиков, они старались не делать ничего такого, чтобы вызвать их злость.

Мириам, лёжа на повозке, кормила ребёнка грудью, когда к ней подошёл отец. Констандян пошёл рядом с повозкой, любуясь дочерью и внучкой.

— Скоро, — он негромко произнёс, — скоро всё это закончится. В Харберде мы получим ночлег и передохнем, как следует.

— Нас ведут в Харберд? — спросила у него Мириам, поправляя голову дочери таким образом, чтоб ей удобно было сосать грудь.

— А куда же ещё? Это дорога на Харберд. Я не раз бывал там по делам, — отозвался Констандян и продолжал: — Думаю, нас оставят там. Хотя непонятно всё это. Зачем надо было выгонять нас из домов, чтобы вести в Харберд. Там и без нас хватает бездомных армян. Война везде… что думают турки, не знаю.

Констандян завздыхал. Рядом с ним раздался голос незнакомого мужчины, который был приблизительного одного с ним возраста.

— Может бояться, что русской армии поможем? Она ведь рядом была…

— Поможем, как же, — Констандян повернул голову в сторону говорившего и спросил:- Или ты ослеп? Не видишь, что вокруг нас одни женщины и дети. Мужчин давно в армию призвали. А чем туркам опасны женщины и дети? Чем, по-твоему, они могут помочь русской армии?

— Не знаю, друг, — последовал ответ, — но я ничего другого придумать не могу. Только это. Если не поэтому нас выгнали из Эрзерума, то по какой причине? И куда ведут столько народа? Где мы найдём пристанище? Где найдём пищу?

— В Харберде, — уверенно отвечал Констандян, — там живет много армян. Они не оставят нас в беде.

— Хорошо, если ты окажешься прав, друг, — послышался вздох.

— Конечно, я прав. Куда ещё нас могут вести?

— А я слышала, как охранники говорили между собой. И они упоминали Алеппо, — раздался женский голос чуть позади них.

Констандян обернулся. За ним шла женщина. Она была одета, как тысячи остальных женщин. В рубашку и длинное платье, края которого волочились по земле. На голове женщины был тёмный платок, узлом завязанный на шее. В руках она держала грудного ребёнка. Ребёнок был укутан коротким одеялом.

После короткого осмотра, Констандян возразил:

— Не может такого быть, сестра. Наверняка ты что-то не так поняла.

— Я слышала своими ушами, — негромко, но твёрдо ответила женщина.

— Нет, нет, — Констандян продолжал идти рядом с дочерью, но голова его была повёрнута назад, в сторону женщины. — Посуди сама, сестра. Мы живём в Эрзеруме. Так?

— Ну, так!

— Скажи, сестра, где находится Эрзерум?

— В Эрзеруме. Где же ещё? — последовал удивлённый ответ.

— Это понятно, что в Эрзеруме, — Констандян испытывал лёгкое раздражение в разговоре с этой непонятливой женщиной, — но ещё он находится рядом с Чёрным морем. А Алеппо, кроме того, что он находится в Алеппо, находится возле Средиземного моря. Так скажи мне, сестра, зачем туркам гнать нас от одного моря к другому? Зачем им это нужно?

— Не знаю, брат. Но я своими ушами слышала, как один из охранников это сказал.