Кесарево свечение

– ЕДИНСТВО ВРЕМЕНИ, МЕСТА И ДЕЙСТВИЯ, ВОТ ЧТО МЕНЯ ТЯНЕТ СЮДА.

НА БАЛКОН ВЫШЕЛ ЕЩЕ ОДИН СОГБЕННЫЙ КИТАЕЦ. ЗАМЕТИВ, ЧТО, КРОМЕ ЕДИНОВЕРЦЕВ, ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НИКОГО НЕТ, ОН РАСПРЯМИЛСЯ И ПРЕДСТАЛ ИЗУ– МИТЕЛЬНОЙ КИТАЯНКОЙ.

– СТАС АПОЛЛИНАРИЕВИЧ, Я ВСЯ ТРЯСУСЬ. ОТКУДА ВЫ ВЗЯЛИ ТАКОГО ВОЛШЕБНОГО ГРОТЕСКНОГО ПЕРСО– НАЖА, ИЛЬИЧА ГВАТЕМАЛУ?

– ДА ОН ЗДЕСЬ РАБОТАЕТ НА ВЕШАЛКЕ, МОЯ ДО– РОГАЯ. ТАКОВ ТЕАТР.

Акт второй

Перед началом действия мы видим всех участников драмы в тех же местах, где они были, когда упал занавес. Они неподвижны или очень-очень малоподвижны. В принципе сцена должна производить впечатление какой-то не существующей во времени паузы, в которой, словно мухи в паутине, застряли или повисли наши персонажи.

Активно передвигаются только двое – исчезнувшие было в первом акте молодые люди в черных майках. То быстрыми шагами, то на четвереньках они меряют пространство. Иногда как-то неестественно высоко подпрыгивают на манер астронавтов, посетивших Луну (в определенных местах должны быть замаскированы два-три трамплина). Иногда повисают в воздухе (замаскированные кольца или трапеции), чтобы потом снова перейти к быстрым шажкам ищеек. У зрителей должно возникнуть впечатление, что эти двое изучают обстановку: мебель, посуду, еду, расположение фигур, одежду, выражение лиц, газету, упавшую на пол. По ходу дела они обмениваются односложными словами своего «студенческого жаргона»: фти-фти-фти… тиф-тиф-тиф… дыр-дыр-дыр… бул-бул-бул… щил-щил-щил… чииииич!

Неожиданно оба останавливаются в просцениуме.

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Послушай, мы ведь в театре. Театр, кажется, был здесь первой попыткой объясняться на разноплановом уровне.

2-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Тут все так наивно.

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Наивно, значит, мудро, так нас, кажется, учили?

2-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ну, может быть, тут слишком мудрено?

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ты знаешь, по сравнению с другими уровнями мне почему-то всегда трудно переходить на здешний уровень.

2-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Тут царит какое-то странное, отчасти даже умилительное, чувство самодостаточности. Словно они – это центр, и каждый по отдельности – центр в центре.

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ну хорошо, на данный момент…

2-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Вот это тоже. Данный. Момент. Перейти эту грань по-прежнему трудно.

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Раз уж мы здесь, значит, мы в Моменте, в Данном.

2-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (смеется). У нас уже появилось чувство юмора.

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Тут надо еще знать, женщина ты или мужчина.

2-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Мы женщина, женатый на женщине, и мужчина, замужняя за мужчиной; так, кажется?

1-Й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Мы делаем успехи! (Оба хохочут.) Однако им пора начинать второй акт.

Молодые люди в черных майках усаживаются за их прежний столик. Зажигается весь свет. Все приходит в движение. Звучит второй гудок сирены. В глубине открываются ворота строительной площадки. Из них выходит отработавшая смена в комбинезонах и пластмассовых касках. Взрыв приветствий, аплодисменты.

КЛЕНСИ ФАУСТ. Да здравствуют строительные рабочие! И ремонтники!

ЛОРЕНЦО МГБЕКИ (вскочив на стул). Протуберанца! Гелиострата! (Размахивает стоцветным флагом радикальной партии.)

ЛЕТИК. Прошу всех к столу, товарищи!

Рабочие, хохоча и базлая неприличности, валятся за столы – большая халява!

СТ. ОФИЦИАНТ (благим матом). В профодежде обслуживаются только в буфете!

РОЗИ ЯГОДА. Какая низость! Какая унизительная стратификация! Товарищи, не верьте, интеллигенция с вами! Рассаживайтесь, где вам удобно!