Кэш

— Он никогда обо мне не слышал, но я сделаю всё возможное, чтобы на следующей неделе встретиться с ним на ринге. Он прочувствует на себе весь мой грёбаный гнев и узнает, что Иден — моя. Не его. Я позабочусь о ней и его сыне. Придурок будет скулить от боли, когда я с ним закончу. Поверь мне.

— Я в этом не сомневаюсь, — говорит Стикс. — И чёрт тебя дери, брат, ты действительно заботишься об этой Иден и её сыне. Они для тебя много значат, да?

Я поворачиваюсь лицом к Стиксу и твёрдо говорю:

— Может, я и знаю Иден всего восемь дней, но, да… Мои чувства к ней настоящие. Рядом с ней я ощущаю себя настоящим. И это самое важное. Чувак, я уже давно ничего так сильно не хотел и сделаю всё, чтобы Алек и Иден остались в моей жизни. Я прикипел душой к ним и не могу просто взять и бросить всё только потому, что кто-то может это испортить. Не могу и не собираюсь.

Я заберу у Найта всё, что он считает своим… 

***

Все тело покрыто потом, он застилает глаза, и я почти ничего не вижу.

Держась за спинку стула одной рукой, второй медленно провожу по груди и прессу, а затем также неторопливо, раззадоривая, расстёгиваю штаны и демонстрирую визжащей толпе чуть больше голой кожи.

Голова запрокинута под диким углом; кажется, ещё чуть-чуть и я не переживу эту ночь. Разгорячённое море женщин дышит в такт с моими движениями. Жадно поедают глазами моё блестящее в свете софитов тело и отчаянно желают дотронуться до меня, почувствовать твёрдое сильное тело под кончиками пальцев. Всего одно прикосновение… ощущение, которое они унесут с собой в свои одинокие и не очень постели.

Я их грязное искушение, тайное, запретное желание.

Мне никак не удаётся полностью отдаться танцу, движения выходят более резкими и механическими, но, что удивительно, никто похоже этого не замечает.

Женщины, опьянённые возбуждением, всё так же тянут ко мне свои руки и кидают купюры.

Но мне до них нет дела. Мысли заняты Иден, нашим последним разговором о Найте и его угрозах.

Не стану врать: не единожды за этот вечер я напряжённо вглядывался в толпу в поисках этого сукина сына. Вдруг именно сейчас он решит воплотить в жизнь свою угрозу. Его отсутствие напрягало. В голове крутились беспокойные мысли. Что, если придурок решил наведаться к Иден, зная, что в это время у меня выступление?

Я оставил телефон в гримёрке, и с тех пор прошёл целый час. А моё беспокойство достигло апогея. Чертовски надеюсь, что не пропустил тревожный звонок или сообщение от Иден о том, что ей нужна помощь.

— О бо-о-о-же, сними их наконец!

— Да-а-а-а! Ты такой горячий, Кэш!

Крики из толпы вырывают меня из мыслей и напоминают о том, что нужно собраться и как-то пережить эту песню. Осталось продержаться чуть меньше трех минут, и выступление наконец закончится. Казалось бы, ничего сложного, но это не так. Каждая чёртова песня сегодня тянется безумно долго.

Я встаю, опрокинув стул, и вытягиваю на сцену случайную девушку, позволяя ей сорвать с меня штаны. Она тяжело дышит, сверля меня жгучим взглядом, острые ноготки впиваются мне в кожу. Слегка постанывая, девушка возбужденно трётся вокруг меня, пытаясь как можно чаще задевать мой член. Меня это совершенно не трогает, но ей похоже важен сам процесс. Она прикусывает нижнюю губу и удовлетворённо жмурится.

Я хватаю её за волосы, разворачиваю к себе и наклоняю. Возможно, сейчас веду себя чуть грубее, чем обычно, но, чёрт возьми, слишком много во мне накопилось злости. Хотя девушка даже не возражает. Моя резкость, кажется, только больше её заводит. Позволяю ей на несколько секунд ощутить мой член, а затем увожу её со сцены в толпу, где ей самое место.

В этот момент поднимаю взгляд и вижу в толпе Иден. Она сверлит меня и девушку, что прилипла ко мне как банный лист, пристальным взглядом, в котором сквозит лёгкое разочарование и ревность. Чёрт, ненавижу этот взгляд.

Иден знает, что это всего лишь работа, но ей тяжело. Я понимаю.

Отстранив от себя перевозбуждённую девушку, я спешно проталкиваюсь к Иден сквозь толпу. А она стоит и смотрит, как женщины тянутся ко мне, желая коснуться, когда я прохожу мимо них. Будто у них есть право на это.

Издалека трудно разглядеть реакцию Иден на происходящее, но вся её поза буквально кричит о смущении и недовольстве.

Мы оба знаем, что как только я доберусь до неё, все взгляды в этом зале будут прикованы к ней и к тому, что я собираюсь сделать. Но мне плевать. Иден моя девушка, и я хочу, чтобы об этом знали все.

А вот и моя девочка. Прежде чем она успевает что-то сказать или сделать, резко притягиваю её к себе и целую, — сильно, глубоко, страстно. Чувствую её маленькие пальчики, впивающиеся мне в кожу.

У Иден восхитительные губы. Так чертовски приятно: она в моих объятиях, и все видят, что она моя. Она чувствует, что принадлежит мне.

Мне нужен был этот собственнический жест. Жизненно необходим. Маленькая компенсация за целую ночь беспокойства за неё. Я так рад, что она пришла. Сердце бьётся как ошалелое.

— Кэш… — хрипло шепчет она, осматривая моё лицо. — Что случилось? — Иден испуганно гладит меня по лицу, обводя пальцами синяки. — Это Найт сделал с тобой?