Кэш

Лет десять назад, когда в русском издании «Форбса» появились первые рейтинги российских долларовых миллионеров (тогда еще не миллиардеров), каждый номер вызывал возмущение фигурантов. Вашу мать, как вы считаете, откуда вы взяли эти миллионы, которых никто в глаза не видел? Если на Западе попасть в список «Форбса» считалось знаком преуспевания и прочного положения в обществе, то в России это было равносильно тому, как если бы человек с пачками денег в руках вышел вечером на площадь трех вокзалов или в темные переулки Марьиной рощи. Не ограбят бандиты, так наедут милицейские «крыши», уже научившиеся присваивать чужие доходные бизнесы. И еще неизвестно, что хуже: бандиты заберут деньги, которые у тебя в руках, «крыши» внедрятся в твой бизнес и он быстро перестанет быть твоим. Но даже если удастся этих напастей избежать, тебе обеспечена жгучая всенародная ненависть.

Постепенно ситуация изменилась. Крупный бизнес обзавелся серьезным покровительством во властных структурах. Обходилось это недешево, но гарантировало спокойную жизнь. На народное же мнение вообще перестали обращать внимание. Ты можешь давать работу тысячам и даже десяткам тысяч людей, но это не изменит отношения к тебе. Не то беда, что водка дорога, а то беда, что шинкарь богатеет. Попасть в рейтинг «Форбса» или хотя бы «Финансы» стало престижным. Однажды Олег Николаевич узнал, что его знакомый заплатил 200 000 долларов, чтобы оказаться в пятой сотне списка «Форбса». На недоуменный вопрос Михеева, зачем ему это нужно, объяснил:

— А ты не пробовал получить кредит в иностранном банке? Попробуй, тогда поймешь. Очень способствует.

Высоких покровителей во власти у Олега Николаевича не было, от недостатка известности самолюбие не страдало, его тактика была: не высовывайся. И вот на тебе, высунулся.

Предприниматель никогда не знает, сколько стоит его бизнес. Проекты в стадии реализации оценить вообще невозможно, бывает, что они дадут убыток, а не прибыль. Точную цену фирмы или предприятия можно узнать, когда его продашь, уйдешь в кэш, как говорят бизнесмены. Но не раньше. Откуда появились эти 2,6 миллиарда? — попытался понять Михеев. Вооружившись калькулятором, он не меньше часа подсчитывал стоимость своих активов, намеренно набавляя цену. С трудом наскреб полтора миллиарда рублей. Ладно, пусть 1,6. А где еще миллиард? Почти 35 миллионов долларов, не баран накашлял. Откуда в этих долбанных «Финансах» взяли такие цифры?

Он вызвал Марину Евгеньевну.

— Из редакции «Финансов» мне звонили?

— Нет, Олег Николаевич.

— Не пытались со мной связаться?

— Нет.

— Может быть, меня не было на месте, а вы переключили их на кого-то другого?

— Олег Николаевич, я работаю у вас уже десять лет. Если вы считаете, что я не справляюсь, так и скажите.

— Ну вот, сразу обиды. Извините. Я пытаюсь узнать, кто дал информацию «Финансам».

— Может быть, экономисты?

— Пригласите Яна.

Появился Ян. Подремав, сообщил, что ничего про журнал «Финансы» не знает. Ни к нему, ни к сотрудникам отдела никто не обращался.

— Вас что-то обеспокоило?

— Ничего, всё в порядке. Скажите Марине Евгеньевне, чтобы вызвала ко мне пресс-центр.

Пресс-центр в «Росинвесте» был в единственном числе и представлен голубоглазой блондинкой лет двадцати пяти с кукольным личиком, длинными стройными ногами и пятым размером бюста. Звали пресс-центр Еленой Георгиевной. Она так умело скрывала свои прелести, что даже в строгом офисном костюмчике и совсем не дерзкой мини-юбке производила ошеломляющее впечатление на незнакомых мужчин. На знакомых тоже. Стоило ей появиться в каком-нибудь отделе, как все бросали работу и вились вокруг неё, изощряясь в остроумии и комплиментах. Но серьезно кадрить даже не пытались, потому что все знали: пресс-центр был любовницей Михеева.