Кешмарики от Иннокентия

- Сейчас дам в ухо, у него живо глаза на происходящее откроются. Муромец принялся за следующий рукав, лязгая чешуей и зубами, которые болтались у него в виде браслета как воспоминание о последней стычке на бусурманской таможне.

- Старче! Или меняй репертуар, или не забудь подставить второе ухо, быстро вставил Алеха, наклонясь к пока еще здоровым органам слуха калики. Давай что-нибудь эпическое, но только не про Тарзана. Муромец, понимаешь, он бродячих животных не сильно любит... Да и остальных тоже, кстати.

Бандурист усердно кивнул и в воздухе поплыл деревянный звук, когда лоб соприкоснулся с инструментом.

- Что это было? - начал оглядываться по сторонам Илья. - Никак снова набат?

- Да нет, - успокаивающе похлопал его по плечу Никитич и кивнул на старца.. - Это самообслуживание.

- А-а, это хорошо. Ну, бродяга, давай.

- Ой, вы геи еси, добры молодцы...

- Кто-кто мы еси?! - опешил Илья и повернулся к Добрыне.

Тот пожал плечами.

- Былина о сексуальных меньшинствах. Надо понимать, исполняется впервые.

Муромец повернулся к Поповичу:

- Никак слухом земля полнится. А ты говорил...

- А что я? Что я? - как всегда пассивно попятился от напарника Алеха. Такого шила, как у тебя, в кольчуге не утаишь.

- Это тебе не кот в мешке. - поддакнул Добрыня. - Не мешайте наслаждаться искусством.

- ...И за борт её бросает в набежавшую волну. Евнух в ужасе таращит глазки. Понял, чертов супостат, что реальность далека от сказки. А Илья берет его в объятья, рвет портки, крича победно:" Повеселимся ужо, братья!"

- Не было такого, - неуверенно пробасил Муромец, краснея в неверном свете восходящей луны.

- Из былины слова не выкинешь, - ревниво пискнул Алеха и спрятался за широкой спиной Добрыни. Никитич злобно толкнул его локтем, давая понять, что выбранная позиция не совсем удачна, а скорее, даже наоборот.

- Вечно ты все путаешь! Неужто "Кама сутры" начитался?

- За кого ты меня принимаешь?

- А за кого мне тебя принимать, если из нас троих только у тебя кобыла? И, вообще, я же говорил, не мешай наслаждаться.

- Тебе бы все наслаждаться! - вздохнул Попович, потирая больное место.

- А что прикажешь делать в свободное от тебя время? - буркнул Никитич и оценивающе посмотрел на менестреля.

- ...И я там был. Мед-пиво пил и по уху получил! - распинался тот на бандуре.

- Да ты на что намекаешь? - не мог успокоиться Алеха. Невыносимый зуд призвания не давал ему найти места.

- Намекаю, когда вынимаю...

Илья исподтишка кинул взгляд на милых, которые тешились, и отвел душу, врезав певцу по уху.

- Ну, Илюха! - укоризненно покачал головой над умолкшим телом Добрыня. Наш пострел и тут поспел.

- Такая душевная была песня, а ты из него душу вытряс, - лицемерно опечалился Алеха, о призвании которого еще не скоро начнут слагать былины.

- А чего он будущее предсказывает? Талант, понимаешь. Тьфу!

- Видимость одна, - согласился ценитель искусства.

Какое-то время они молча стояли и лунный свет блестел на верхушках шлемов, а скупые огоньки сигарет выхватывали из темноты суровые неунывающие лица. Потом они бросили курить и снова зашли в кабак с одноименным названием. Вылазку надо было обмыть.

Был вечер выходного дня.

Г И Д

Я сидел на скамейке в сквере около сверхофициального здания, а вокруг падали звезды. Красота, но мое состояние не соответствовало этому факту. Скажу больше, жестокое похмелье по сравнению с ним показалось бы нирваной. Я сегодня в пух и прах рассорился со своей девчонкой, а выпитое только усугубило бездонную трещину между мной и всем остальным миром. Мрачно уставясь в вечернее небо, я злорадно размышлял об обретенной свободе. Однако, сколько о ней не думал, она меня не прельщала в угоду неведомым врагам. Ого, куда меня уже занесло. Никогда не думал, что параноики близки мне по духу!

Итак, поймав себя на этом, я постарался сменить тему для размышлений и постепенно мысли плавно перешли на рельсы раздумий о смысле жизни. От личных невеселых дел они съехали на проблемы общепланетные, а затем и метагалактические. В воображении засверкали кружащиеся спирали галактик. Впрочем, очень похожие на стальные штопоры из тех, которыми неумелые официанты открывают вина, чтобы облить тебя. Черт, мне всегда попадались официанты, у которых руки растут оттуда, где у бобра хвост, и это никогда меня не настораживало!..

Короче, я смотрел на яркие звезды до тех пор, пока не начало казаться, что медленно падаю в Созвездие Помойной Ямы. Оно манило и притягивало к себе, как желание жить со своей девчонкой...

- Извините, не мог бы я вас побеспокоить? - ворвался в грезы бесстрастный голос почти без акцента.

- Нет, - отвечал я, потому как "могли бы побеспокоить" и кого-нибудь другого.

- Но, ну... но, ну... но, ну... - обладатель голоса зациклился на противоречии между желаемым и видимым. Значит, мысли читать не умеет.