Кэти Картер ищет принца

— Ты нарочно все это сделал, так как знал, что Джулиус зануда. Как ты мог, Олли? Я же предупреждала, насколько важен этот ужин, а ты постарался его испортить. Я-то думала, ты мой друг.

— Кэти! — Олли хватает меня за руку и притягивает к себе. Хватка у него крепкая, и наши лица почти соприкасаются. Еще немного — и я уколюсь об его щетину.

Миландра поняла, что ее неудержимо влечет к Джейку. Когда он заключил девушку в свои могучие объятия, сердце Миландры забилось так быстро, что…

Я заставляю себя очнуться. Олли не Джейк. Олли ни капельки не похож на романтического героя. Он рыгает после еды, забывает опустить сиденье унитаза, смотрит дурацкие сериалы, надевает для чтения очки… Список можно продолжать до бесконечности.

Впрочем, я частенько забываю, какой он сильный. Занятия серфингом и катание на лыжах способствуют укреплению мускулатуры.

— Джеймс обращается с тобой как с полным дерьмом, — напрямик заявляет Олли. — Пойми наконец, он вытирает об тебя ноги. Он сноб, пустышка, эгоист, придурок — да, я миллион раз говорил, но все-таки повторю: он полнейшая сволочь!

— То есть мой жених тебе не нравится? — Я пытаюсь улыбнуться, но Олли явно не расположен шутить.

— Он долго твердил, что ты дерьмо, и ты сама в это поверила, — продолжает мой друг. — Я наблюдал за тем, как ты теряла последние остатки самоуважения, и больше этого не потерплю. Джеймс никакой не романтический герой, Кэти, он просто мразь, поэтому, ради Бога, брось ты его наконец.

Я молча смотрю на Олли.

— Ты нужна ему только ради денег, — добавляет он. — Джеймса интересуют исключительно наличные.

О да.

Но я-то тут при чем? Вы когда-нибудь видели богатую учительницу? По сравнению со мной даже церковная мышь покажется Рокфеллером. Олли намекает на то, что тетушка Джуэл довольно состоятельна — она и впрямь всегда любила отпускать шуточки по поводу завещания, но никто не принимает ее всерьез.

По крайней мере мне так кажется…

— Не говори глупостей, — требую я.

— Но, если не ошибаюсь, Джуэл одолжила Джеймсу десять штук незадолго до вашей помолвки.

— На то были причины. Акции упали. Нам даже не на что было купить кольцо.

— Он, черт возьми, банкир! — орет Олли. — Зарабатывает в неделю больше, чем мы за полгода! Зачем такому брать в долг?

Я не могу ответить — но, если подумать, не я одна прячу под раковину банковские счета.

— Ты для Джеймса — прекрасный шанс, — продолжает Олли с деликатностью атакующего носорога. — Это же, блин, очевидно. Он уверен, что ты унаследуешь тетушкино имущество. Ждет не дождется, чтобы прибрать к рукам домик в Хемпстеде.

— Не болтай ерунды! И потом, долгонько придется ждать…

— Да? — Олли жмет плечами. — По-моему, финансовые проблемы Джеймса, благодаря старой доброй тетушке Джуэл, уже начали разрешаться…

Я сердито смотрю на него, сожалея о том, что распустила язык. Зачем я вообще пожаловалась Олли на проблемы Джеймса? Ол — учитель английского, что он знает об акциях и ценных бумагах? Ну да, я тоже в них не разбираюсь, но речь не о том. По словам Джеймса, финансовый рынок — штука нестабильная, и иногда приходится рисковать. А Джуэл всегда рада помочь. Иногда она даже покупает у него акции.

— Прости, если я был резок, — говорит Олли, приняв мое молчание за знак согласия, — но пора наконец очнуться и понять, что к чему. По-моему, тебе нелегко живется.

Чертов Олли с его пристрастием к разговорам в духе ток-шоу. Когда на английских экранах появился Джерри Спрингер, я несколько недель жила как в страшном сне. И теперь я ни за что на свете не позволю Олли завязать со мной задушевную беседу на тему «Эй, красотка, твой жених — придурок».

— Джеймс полагает, что обрел неисчерпаемый источник денег. Да он, должно быть, до потолка прыгал от радости в тот день, когда вы встретились и ты взяла его на вечеринку к Джуэл. Неудивительно, что этот тип сделал тебе предложение.

— Ну спасибо.

— Кто-то должен был это сказать.

— Благодарю! — К моей досаде, глаза наполняются горячими слезами, а в горле как будто застревает мячик для гольфа. — Вовсе не обязательно было говорить, что мужчина хочет на мне жениться только из-за щедрой крестной, которая однажды, возможно, оставит наследство.

Я смаргиваю слезы и принимаюсь натягивать сапоги. Шнурки путаются, я сдаюсь и просто заправляю их внутрь. Надеюсь, на улице споткнусь и сломаю шею. Тогда Олли пожалеет.

— Я не это имел в виду!

— Ну нет. — Я бросаюсь к двери со скоростью, которая заставила бы позавидовать и олимпийского спринтера. — Именно это ты и имел в виду. Я бестолковая, уродливая, толстая, и ни один мужчина никогда даже не посмотрит в мою сторону. Мне приходится покупать своего жениха! Вот что ты сказал.

— Я ничего такого не говорил. — Олли, кажется, смущен. — Я не называл тебя толстой, уродливой и бестолковой. По-моему, ты путаешь меня со своим очаровательным женихом.

— Олли, заткнись!