Кэти Картер ищет принца

Ну ладно, посмотрим правде в глаза. Мы с Ричардом терпеть не можем друг друга и ладим как кошка с собакой. Ричард думает, что я плохо влияю на Мэдс, а я не знаю, с какого бока к нему подойти. В университете Мэдди просто удержу не знала. Она приставала к преподавателям, за одну ночь писала полугодовой объем эссе, а однажды, шутки ради, даже похитила декана. Мэдс пила как сапожник, пекла великолепные пироги и встречалась с совершенно неприемлемыми в приличном обществе, но чертовски привлекательными парнями. В течение трех лет наша жизнь представляла безумную череду вечеринок, флирта, задушевных разговоров и периодического посещения лекций — когда удавалось оторваться от очередного глянцевого журнала. В то время как я просто не отставала от подруги, Мэдс, готовая посмеяться и выкинуть очередную штучку, всегда была душой компании.

Поэтому-то я страшно удивилась, когда она вышла замуж за священника.

Поймите меня правильно, я нормально отношусь к религии и церкви. Мэдс по уши влюблена в Ричарда, так что я ничего не имею против. Но меньше всего ее можно представить в качестве жены викария. Ричард на десять лет старше нас и искренне предан своему делу—а значит, Мэдс тоже обязана быть истово верующей. Жена священника должна готовить ужины, работать в воскресной школе и мило улыбаться чокнутым прихожанам, которые являются в поисках утешения в любое время дня и ночи. Ричард не ходит на вечеринки, не пьет, не курит, не ругается и постоянно интересуется, в каком состоянии моя душа. Непростой вопрос для человека, который не знает даже, в каком состоянии его кредитка. Мэдс не особенно распространяется, но у меня такое ощущение, что преподобный Ричард Ломэкс не особенно меня одобряет. Если я появлюсь на пороге с десятком мешков, ручным омаром и историей о неудавшемся званом ужине, подозреваю, что его симпатии будут на стороне Джеймса. Мэдди, благослови Бог ее душу, совершенно не изменилась (разве что, надеюсь, перестала спать с кем попало) — она все так же очаровательна, весела и легкомысленна. Возможно, и Ричард слегка пообтерся рядом с женой. Так или иначе, у них на удивление прочный брак.

Таким образом, домик в Льюишеме — последний вариант. Не только потому, что он вечно кишит смятенными душами (по сравнению с ним даже автострада покажется безлюдным местом), но и потому, что мне неохота обсуждать свои неудачи в присутствии Ричарда. Он почему-то думает, что я лгу Джеймсу. «Кажется, ты не сторонница искренности в отношениях, Кэти», — однажды заметил преподобный, когда я пыталась срочно починить машину Джеймса (я взяла ее без спросу и поцарапала). Ричард удивленно поднял бровь, когда я намекнула, что вовсе не лгу — просто не открываю жениху всей правды.

Хм. Пожалуй, если я переступлю порог домика в Льюишеме сегодня, то подвергнусь опасности самовозгорания.

Ладно, дам Джеймсу еще один шанс. Ведь он не может взять и перечеркнуть четыре года совместной жизни из-за одного неудавшегося званого ужина. Я знаю, что жених по-настоящему любит меня. Иначе отчего он терпел мои выходки так долго?

Смело подхожу к двери и нажимаю кнопку звонка.

— Чего еще? — кричит Джеймс с третьего этажа.

— Впусти меня, — умоляю я. — Мне очень жаль. Я все объясню…

— Ничего не надо объяснять, — говорит он таким ледяным тоном, что губы у меня буквально примерзают к мембране. — Джулиус все прекрасно сформулировал. Либо ты — либо мое место в банке.

Что?

Что?!

Я не верю своим ушам.

— Ты предпочел какого-то старого потаскуна любимой женщине?

— Прости, Пышка, — говорит мой жених (точнее, бывший жених). — Но ведь другого выхода не было. Я не могу потерять работу.

— Ты предпочел потерять меня?

Повисшее молчание весьма красноречиво, и мои глаза наполняются слезами. Джеймс сделал выбор.

— Прекрасно, — говорю я сдавленным голосом. — Понимаю.

На самом деле я ничего не понимаю. Буквально только что Джеймс любил меня — а потом вышвырнул за дверь.

Даже ветер не меняется столь быстро. Джейк никогда не бросил бы Миландру так поспешно. Он приказал бы Джулиусу заткнуться или вызвал банкира на дуэль.

— Кстати, — добавляет Джеймс, — не могла бы ты сунуть кольцо в щель для писем? Раз уж ты загубила мои шансы на повышение, давай решим еще несколько проблем…

Я рассматриваю свое обручальное кольцо. Разумеется, роскошное — целый пучок сверкающих бриллиантов. Оно буквально вопит: «Укради меня!» — когда я гуляю по Илингу. Не могу сказать, что оно мне нравится, но Джеймс настоял, чтобы мы пошли в «Эспри». С моей стороны было бы неблагодарностью признаться, что мне приглянулось колечко с маленьким изумрудом, которое я видела в антикварном магазине. Джеймс обожал выставлять кольцо напоказ и хвастать, что он потратил на него двухмесячную зарплату. По крайней мере он был счастлив, но, честно говоря, больше всего на свете я боялась потерять проклятую штуковину.

Я стягиваю кольцо и зажимаю его в ладони. Потом меня осеняет.

— А где моя записная книжка?

Джеймс фыркает.

— Твой гениальный роман, в котором ты так деликатно отзывалась о моей матери?

Никогда, никогда не сочиняй, когда злишься.