Кэти Малхолланд том 2

— О! Математика — это беда нашей Бриджит, ее единственное слабое место. Все остальные предметы всегда давались ей легко — английский, латынь, французский. Но только не математика.

— Так оно обычно и бывает. Если человек преуспевает в гуманитарных науках, математика дается ему с трудом. Я вообще считаю, что математиком надо родиться. Способность к математике — это что-то вроде врожденной болезни, своеобразная деформация в мозгу, — Дэниел улыбнулся.

— Если вы называете это деформацией, я думаю, некоторые люди многое бы отдали, чтобы родиться с этим дефектом, — отозвался Том. — Бриджит всегда повторяет: «О, если бы я хоть что-то смыслила в математике!» Бриджит преподает в школе.

— В самом деле?

— Да. И, должен вам сказать, она очень хорошая учительница, хоть мне, как отцу, и не следовало бы хвалить собственную дочь. Жаль, что ей придется оставить работу, когда она выйдет замуж.

— Папа! Папа! Ты где? — донесся до них голос Бриджит. Через секунду дверь кабинета распахнулась. — А, вот вы где! Ленч готов.

— Минутку, Бриджит. — Том встал и, подойдя к девушке, обнял ее за плечи. — Я как раз говорил нашему другу, что ты великолепно успеваешь в математике.

— Не издевайся, папа. Есть люди, которые соображают в математике еще меньше, чем я.

— Меньше, чем ты? Разве это возможно?

Том насмешливо улыбнулся дочери, а она шутливо стукнула его кулаком в грудь.

— Я ведь уже объясняла тебе, папа, что это зависит от психики человека, — нетерпеливо сказала Бриджит. — Математики — особый народ, будь то мужчины или женщины. У них вывернутая наизнанку психика…

— Тихо, тихо! Не спеши, — одернул ее Том, смеясь. — Ты ведь еще не знаешь, что наш гость…

Бриджит обернулась и посмотрела через плечо отца на смуглое лицо гостя. В его черных бархатистых глазах притаились искорки смеха. Она прикусила губу и медленно покачала головой.

— Ну вот, опять. Простите, я не хотела…

— Охотно верю, что вы не хотели, — отозвался Дэниел.

Том посмотрел на Дэниела, потом на дочь, и все трое дружно расхохотались. Все еще смеясь, они направились в столовую. «А ведь она очень мила, — думал Дэниел, поглядывая на Бриджит. — Она, конечно, захвалена отцом, избалована вне всякой меры матерью и тетей Кэти… И все же она на редкость мила!»

Глава 3

Была пятница. Дэниел приехал в Ньюкасл в понедельник, а во вторник вечером, уезжая из Лорето, он решил про себя, что назавтра обязательно заглянет к Малхолландам, чтобы попрощаться перед отъездом в Кембридж. Но в среду он вместо этого отправился в Ньюкасл в офис поверенного, ведущего дела прадеда, где ему был оказан очень радушный прием.

Поверенный даже не стал его расспрашивать о степени его родства с Бернардом Розье. Он был рад любому, кто вызвался бы оплатить долги усадьбы, а Дэниел Розье Третий, судя по тому, что он рассказал о своей семье, был человеком состоятельным и располагал достаточными денежными средствами, чтобы выкупить Гринволл-Мэнор.

Обговорив все с поверенным, Дэниел решил задержаться в этих краях еще на пару дней и сел в поезд, направляющийся в Шилдс. Он приехал к Малхолландам во второй половине дня и провел около часа за разговором со своей прабабушкой, к которой он уже начинал искренне привязываться. У этой старой женщины была еще очень ясная голова. Дэниел узнал, что прабабушка — интересная собеседница и, несмотря на грусть, затаившуюся в глубине ее больших непроницаемых глаз, любит от души посмеяться. Он с удовольствием смешил ее, рассказывая о странных вкусах и привычках своих братьев и сестер. Он подробно описал ей их всех, но, когда пришла очередь Виктории, он запнулся. Он не знал, как сказать прабабушке о том, что одна из ее правнучек — слабоумная. В конце концов, он описал ей Викторию просто как девушку, которая к двадцати четырем годам так и не повзрослела, оставшись на уровне семилетнего ребенка. Лицо Кэти погрустнело, и она рассказала ему о подобном случае в своей семье, что заставило его задуматься; по приезде домой он обязательно должен будет сообщить об этом отцу, но только тайком от матери.

— У меня была такая же сестра, — сказала Кэти. — Ее звали Лиззи, и она родилась слабоумной.

Когда Кэтрин и Том узнали, что он должен вернуться в Кембридж только к субботе, они пригласили его погостить у них. Как ни странно, его прабабушка не присоединилась к их приглашению, что несколько обидело Дэниела и заставило его отказаться от их предложения.

— Мы никак не можем уговорить Дэниела остаться у нас, тетя Кэти, — пожаловалась Кэтрин.

Старуха, вместо того чтобы сказать правнуку: «Ну что ты, Дэниел, ты обязательно должен пожить у нас» — лишь молча посмотрела на молодого человека, после чего заявила, обращаясь к Кэтрин:

— Что ж, он уже достаточно взрослый и сам может решать, что ему делать.

И все же Дэниел чувствовал, что прабабушка очень рада его визитам и с удовольствием проводит время за разговорами с ним.