Кэтрин Арден - Девушка в башне

– Хорошо, – сказал священник. Его голос стал едким. – Он умер из–за вашей сестры.

Слушатели заинтересованно охнули. Ольга прикусила щеку.

– Прочь, – сказала Ольга, не поднимая голос. – Иди наверх, Даринка, прошу.

Женщины заворчали, но ушли. Только Варвара осталась ради приличия. Она ушла в

тени, скрестила на груди.

– Вася? – спросила грубо Ольга. – Моя сестра Василиса? При чем тут она…?

– Василиса Петровна не знает ни Бога, ни послушания, – сказал священник. – В ее

душе дьявол. Я долго пытался вернуть ее на путь истинный. Но не смог.

– Не понимаю… – начала Ольга, но священник поднялся выше на подушки, пот

стекал по его шее.

– Она видела то, чего нет, – прошептал он. – Она ходила в лес, но не боялась. Все в

деревне говорили об этом. Добрые говорили, что она безумна. Другие говорили, что она

ведьма. Она выросла, как ведьма, она привлекала взгляды мужчин, хоть и не была

красивой… – его голос снова утих. – Ваш отец, Петр Владимирович, спешно устроил для

нее свадьбу, пока не стало хуже, но она отказалась и прогнала суженого. Петр

Владимирович хотел отослать ее в монастырь. Он боялся… за ее душу.

Ольга пыталась представить взрослой свою сестру с волшебными зелеными глазами,

и у нее хорошо это получилось. Но монастырь? Вася?

– Девочка, которую я знала, не выносила быть взаперти.

– Она боролась, – согласился священник. – Она кричала «нет» снова и снова. Она

убежала ночью в лес посреди зимы, все еще возмущаясь. Петр Владимирович пошел за

дочерью, как и Анна Ивановна, ее бедная мачеха.

Священник замолчал.

– А потом? – прошептала Ольга.

– Зверь нашел их, – сказал он. – Они говорили, что это был медведь.

– Зимой?

– Василиса, наверное, забрела в берлогу. Девочки глупы, – голос священника стал

выше. – Не знаю, я не видел. Петр спас жизнь дочери, но его убили, а с ним и бедную

жену. Через день безумная Василиса сбежала, и никто больше о ней не слышал. Мы

можем лишь полагать, что она тоже мертва, Ольга Петровна. Она и ваш отец.

Ольга прижала ладонь к глазам.

– Я обещала Васе, что она переедет ко мне. Нужно было протянуть руку. Я могла...

– Не горюйте, – сказал священник. – Ваш отец у Бога, а ваша сестра заслужила такой

исход.

Ольга испуганно подняла голову. В голубых глазах священника не было эмоций, но

ей показался яд в его голосе.

Ольга взяла себя в руки.

– Вы перенесли опасности, чтобы доставить новости, – сказала она. – Чем… чем мы

можем отплатить? Простите, батюшка, я даже не знаю вашего имени.

– Меня зовут Константин Никонович, – сказал священник, – и я ничего не хочу. Я

буду при монастыре, буду молиться за этот испорченный мир.

4

Владыка Башни костей

Митрополит Алексей основал Архангельский собор в Москве, и его игумен, отец

Андрей, был как Саша учеником святого Сергея. Андрей был как гриб, круглый, мягкий и

низкий. У него было бодрое лицо ангела, но он удивительно много знал о политике и

накрывал на стол так, что завидовали три монастыря.

– Обжорство не повернет к Богу, – говорил он. – Но и голод этого не сделает.

Как только великий князь отпустил его, Саша пошел в монастырь. Пока Константин

молился в тепле у Ольги, Андрей и Саша говорили в монастыре за соленой рыбой и

капустой (ужин пришелся на время поста). Когда Андрей выслушал молодого человека,

он сказал, задумчиво жуя:

– Жаль слышать о сгоревшем. Но дела Бога таинственны, и новости прибыли

своевременно.

Не такой реакции ожидал Саша, он в вопросе вскинул бровь. Его ладони чуть

потрескались от холода, были переплетены на деревянном столе. Андрей нетерпеливо

продолжил:

– Нужно увезти великого князя из города. Пусть с тобой убивает бандитов. Пусть

будет с девушкой, от которой не хочет получить сына, – сказал старый монах, не краснея.

Он был боярином перед тем, как произнес обет, он был отцом семерых детей. – Дмитрий

беспокоен. Его жена не устраивает его в постели, дети не растят его надежды. Если так

продолжится, Дмитрий пойдет воевать с татарами или кем–то еще, чтобы спастись от

скуки. Время не поможет. Пусть лучше убивает бандитов.

– Хорошо, – Саша допил и встал. – Спасибо за предупреждение.

* * *

Комната брата Александра была убрана к его возвращению. Медвежья шкура лежала

на узкой кровати. В углу напротив двери была икона Христа и Девы. Саша долго молился,

пока не прозвенели колокола, пока не поднялась над снежными башнями Москвы

языческая луна.

Матерь божья, помяни моего отца, братьев и сестер. Помяни моего наставника в

монастыре в глуши и моих собратьев по вере. Я молю тебя не злиться, мы не боремся с

татарами, ведь они еще слишком сильны, их слишком много. Прости мои грехи. Прости

меня.