Кетцалькоатль (СИ)

Камон по приказу главного жреца Хура наменял корзину бобов какао, причем особенных. Оказывается, для важных ритуалов используются только крупные определенных сортов, а остальные служат для менее важных мероприятий и заодно выполняют функцию денег. Во время сделок оценивается величина боба и его состояние. Сморщенные оценивают на четверть дешевле. Раб стоит сотню особых бобов или сто двадцать-сто пятьдесят менее ценных. Существуют и фальшивые бобы. Их потрошат и взамен искусно наполняют глиной, маскируя разрез, отверстие. Поэтому Камон советовал мне постучать один боб о другой (настоящие издают звонкий звук) или помять пальцами (глина мягче). Владеют деревьями какао только знатные люди. Чем выше ранг, тем больше деревьев. То есть у местных буратин есть свои Поля чудес, где растут деньги. В окрестностях Самы какао не водится. Как мне рассказал бывший наком, есть маленькие священные рощи в карстовых, затененных впадинах возле некоторых городов на севере полуострова Юкатан, но выход бобов там мал, даже хозяевам не хватает.

Я поторчал на рынке полдня, посмотрел, кто, чем и как торгует, после чего начал бродить по городу и окрестностям, хотя Камон предупредил меня, что уастеки и тотонаки обожают приносить людей в жертву, причем не только взрослых. В праздник главного их бога дождя убивают ребенка, из его крови, семян разных растений и забродившего сока мякоти плодов какао готовят жидкую кашицу, которой «причащают паству». Майя в сравнение с ними скромняжки. Здесь тоже существует обычай, по которому гость (путник) неприкосновенен, пока сам не нападет, но, как говорится, береженого и местные боги сберегут. Так что лучше вести себя скромно, никуда не соваться без разрешения и не подходить близко к пирамидам, у которых овальное основание, и статуям. Это могут счесть оскорблением богов со всеми вытекающими последствиями.

Впрочем, он рассказал другим купцам, в том числе местным, что я не обычный человек, поэтому все посматривали на меня с опаской, боясь прогневить. В придачу я обменял франкскую серебряную монету на горсть бобов какао, размолол их, развел в воде в большой глиняной чаше, после чего вскипятил, а потом дал остыть и смешал с медом. Лучше было бы сделать на молоке, но здесь его не было. Мёд, конечно, дает еще и специфичный привкус, не сравнить с сахаром, но все равно напиток пошёл на ура. Те, кого я угощал, с опаской делали первый глоток, потом восхищались и отхлёбывали еще раз, но не больше. Не потому, что не привыкли пить «деньги», а потому, что в какао содержится пламя, которое может сжечь человека, не обладающего способностью заряжаться им. Кстати, индейцев из разных племен поразило не столько то, что я умею готовить какао не так, как они, а то, с какой привычной легкостью опорожнил большую чашу. По их мнению, обычный смертный сразу превратился бы в горящий факел.

К тому времени, когда Камон обменял все привезенные товары, у меня появилось желание попутешествовать по территории будущей Мексике, людей посмотреть и себя показать. В Саме скучно. Если вернусь туда, то от тоски сколочу плавсредство и отправлюсь в Европу, хотя особого желания не имею. Не знаю, какой сейчас год, но явно задолго до двенадцатого, в котором я оказался в Англии и стал рыцарем, а потом бароном и графом. Иначе есть шанс встретиться с самим собой. А в десятом или одиннадцатом веке там везде будут рубиться с перерывом на зиму. Надоело мне это всё. Отдохну, поезжу по теплым краям, посмотрю, как живут аборигены. Моего запаса европейским монет, которые здесь в большой цене, и умения охотиться хватит на много лет приятной жизни, К тому же, у меня появилась мечта, что когда-нибудь вернусь в двадцать первый век и начну троллить историков. Хотя у этих ребят во лбу брони на пять пальцев, никакими фактами не прошибешь. Каждый из них ничего не знает точно, но за свою версию убьет всех несогласных с ней.

14