Кетцалькоатль (СИ)

Я был третьим лучником на своей лодке. Таино определили, что на ней находится наком. Сразу пять больших лодок понеслись прямо на меня. Остальные растянулись по фронту, чтобы одновременно напасть на все наши лодки. Я встал и начал стрелять, когда между нами была пара кабельтовых. Для лучников-тольтеков это запредельная дистанция: долететь стрела долетит, но вреда серьезного не причинит. Зато мои легкие, тростниковые стрелы с приятным посвистыванием проносились над почти ровным морем и чуть ли не насквозь пронзали смуглые тела, не защищенные доспехами. Борта у лодок низкие, поэтому не пригнешься и не спрячешься, и отклониться если получится, то достанется твоему соседу, сидящему сзади. Убитые и тяжелораненые падали на соратников или вываливались за борт, мешая грести, сбивая с ритма. Поскольку таино орудовали короткими веслами, гибель одного гребца приводила в замешательство ненадолго, а вот когда с одного борта их оставалась половина, начинались сложные, непредсказуемые маневры. Стрелял я быстро и стрел имел шесть пучков по тридцать тростниковых и колчан с калеными, привезенными из Европы. Гуама, сидевший впереди меня, только успевал развязывать пучки и подавать стрелы.

До того, как таино вышли на дистанцию с полкабельтова, на которой в дело вступили лучники-тольтеки, я выкосил почти полностью экипажи пяти самых больших лодок, собиравшихся разделаться со мной. Сражение сразу пошло веселее. Теперь и другие лодки начинали выписывать зигзаги, когда теряли гребцов. Еще не добравшись до нас, таино потеряли больше половины своего отряда. Это сломило их. Те лодки, на которых оставалось много гребцов, начали поворачивать к берегу. На остальных уцелевшие ложились на дно лодок, прятались за трупы соратников.

— Вперед! — скомандовал я, садясь на банку и опуская в воду рулевое весло.

Теперь в дело вступили копейщики. Мы подходили к вражеской лодке, заполненной убитыми и ранеными, и воины, стоявшие на носу нашей, начинали разить копьями тех, кто подавал признаки жизни. Трупы сталкивали за борт, где вода уже бурлила из-за акул, больших и маленьких, которых было так много, будто собрались со всего Карибского моря. Они за секунды разрывали человеческие тела на части. Мерзкое зрелище, даже для меня, повидавшего слишком много.

Добравшиеся до берега таино, десятков пять, бросили свои лодки и растворились в джунглях. Искать их там я не собирался. Крестьяне и рыбаки из деревень майя перебьют уцелевших таино. Отряд не такой уж и большой и находится на чужой, незнакомой территории. Может, кому-то из них повезет, доберется до своего дома и расскажет соплеменникам, чего и сколько они получили в Саме. Уверен, что мало им не показалось. В ближайшие годы вряд ли сунутся, пока не подрастет следующее поколение тупых отморозков, которых и отправят за добычей. Как-то ведь надо утилизировать их, чтобы не мешали жить нормальным соплеменникам.

43

И настала в моем царстве-государстве тихая мирная жизнь. Такая скучная, что даже собаки лаять перестали. Мои подданные богатели и плодились. Крестьяне растили большие урожаи. Ремесленники производили товары, которые отвозили купцы на продажу в самые разные места и доставляли нам взамен все, чего не было или не хватало в этой части Юкатана. Строители возводили пирамиды, храмы, стадионы для игры в мяч в той версии, которую любили тольтеки. Майя она тоже понравилась. Я даже заподозрил, что дотяну среди майя до глубокой старости, после чего отправлюсь в Европу умирать или возрождаться.

Беда подкралась, откуда не ожидал. В последнее время Хочита начала покашливать. Кроме нее больше никто не болел, так что эпидемия отпадала. Подумал, что простудилась пусть и в жарком, но непривычном климате. Пока однажды не увидел, как Хочита, покашляв, испуганно прячет от меня клочок материи, что-то типа носового платочка, которые сейчас не встречаются ни у тольтеков, ни у майя.

— Дай посмотрю, — потребовал я.

— Это случайно… скоро пройдет… — забормотала она и попыталась уйти.