Кетура и лорд Смерть (ЛП)

«Он превратил свои владения в руины», — сказал о нашем хозяине лорд Смерть, тем самым дав мне подсказку, как предотвратить чуму. Что до собственного спасения, то у меня уже был готов план. Я отправлюсь к Сестрице Лили, деревенской знахарке, и попрошу у нее амулет, с помощью которого найду своего суженого. А потом, применив все хитрости, доступные порядочным девушкам, женю его на себе прямо сегодня.

Я всю жизнь побаивалась Сестрицы Лили, и не я одна. Семеро ее громадных сыновей рьяно защищали мать от всех, кто попытался бы прогнать ее из деревни. И все же даже самые отъявленные хулители знахарки в час нужды бежали именно к ней за снадобьями и отварами, и не было случая, чтобы Сестрица Лили не помогла — за определенную цену, разумеется. Сейчас нужда настигла меня, и я, пересилив страх, пойду к ней.

Как только с этим делом будет покончено, я отправлюсь к Джону Темсланду и попрошу его помощи в предотвращении чумы, хотя как это сделать, я только догадывалась.

Дождь прекратился, и солнце выжгло сырость из грязи и болота. На деревню опустилось белое туманное покрывало высотой до колен. Ребятишки со смехом бегали в тумане, а пасущиеся коровы погрузили в него свои головы.

Я снова откинулась на подушку и обвела глазами обстановку: каменный очаг, дощатый стол, скамьи, разрисованные цветами и птицами, соломенную кровлю вверху — твердую, как дуб. В углу стоял Бабушкин сундук, в котором хранилась моя старая кукла, сделанная из кукурузного початка, и постельное белье — мое приданое. Всё здесь оставалось прежним и, однако, все было другим. В прошлое воскресенье хижина, в которой я выросла, казалась мне до ужаса маленькой и насквозь продуваемой сквозняками. Сегодня она стала для меня самым дорогим и любимым домом в Англанде. С потолка свисали пучки трав: полынь, пижма, медуница, майоран… В прошлое воскресенье я едва замечала их, сегодня они издавали самый чудесный запах во всем Божьем царстве. Странно, думала я, всего лишь вчера я чуть не умерла, а сегодня я опять здесь, живая. Впервые по-настоящему живая.

Я думала о своих подружках Гретте и Беатрис и с грустью вспоминала, как мы, еще совсем маленькими, перешептывались, делясь мыслями о том, кто будут наши суженые. «Мой будет из Маршалла? Или, может, приедет издалека и поселится в Крестобрежье?» Уже тогда маленькая Гретта ехидно замечала, что ни один нормальный человек не поселится в нашем захолустье по доброй воле. Я с нею искренне соглашалась, зато Беатрис мечтала о странствующем музыканте, который однажды придет и заберет ее отсюда.

Может быть, наши будущие возлюбленные находятся среди тех, кого мы уже знаем?.. Но тут мы делали паузу и дружно качали головами. Гретта начинала перечислять качества, которыми должен был обладать ее будущий муж, а мы с Беатрис — закатывать глаза. «Таких идеальных мужчин не бывает, — заявляла Беатрис. — Кроме моего папы, а он уже занят».

«А ты Кетура, что ты думаешь?» — допытывалась Гретта.

«Я? Я выйду замуж только за того, кого полюблю по-настоящему, и мне без разницы, старый он или молодой, бедный или богатый, толстый или худой», — отвечала я.

«Ах, Кетура, ты такая красивая, совсем как красавицы в твоих сказках, — говорила Беатрис. — Ты наверняка выйдешь за рыцаря, а то и за герцога».

«Только если он будет ее достоин», — вворачивала Гретта.

«Да я выйду хоть за Отшельника Грегора, если полюблю его настоящей любовью!» — заявляла я, и мы все трое заливались смехом. Хотя я и была мала, но я твердо верила в то, что говорила, и сегодня это так же верно, как и тогда.

Да, уже в детстве мы все мечтали о настоящей любви. Беатрис, сокрушавшаяся, что никакой странствующий музыкант не забредет в Крестобрежье, решила, что выйдет замуж за священника. Она поклялась, что будет петь в небесном хоре, и вышила кресты на всем своем нижнем белье. Гретта, способная найти недостатки в самом безупречном человеке, объявила, что нет такого мужчины, который мог бы стать ее мужем. При этом она всегда восхищалась Портным, и в своем стремлении подражать ему, даже снискала себе в Крестобрежье некоторую славу. Она могла сшить чепец за один день, а платье за два. Все говорили, что швы, сделанные Греттой, не расходятся, а сшитое ею платье вызывает ощущение, будто на тебе ангельское одеяние. Гретта не отличалась красотой, но, будучи совершенством во всем, она и в своей некрасивости тоже была совершенством: зубы белые и ровные, волосы идеальными локонами обрамляют лицо, фигура тонкая и крепкая. Наверное, Господь побоялся создать ее иной.

Проснулась Бабушка, но я по-прежнему лежала в постели, размышляя о своем безликом возлюбленном. Бабушка подкинула щепок в тлеющие угли и преклонила колени в молитве.