Кевларовые парни

Старший лейтенант Иголкин, как представился розовощекий крепыш, увидев гору огнестрельных самоделок, искренне заликовал. Эти штуковины неоднократно изымались у местной шпаны, но такого количества он не видел никогда. Моментально созревшая версия о том, что ликвидирован целый арсенал, придала ему силы и уверенность. В голосе появился металл: «Чье?»

Это было сказано с такой интонацией, что следующая фраза напрашивалась сама собой: «К стенке!» В связи с отсутствием владельца арсенала пришлось взяться за владельца гаража.

Дальнейшее присутствие не имело для Олега никакого значения. Он был уверен в том, что студент-заочник ВЮЗИ старший лейтенант Иголкин сдал экзамен по уголовному праву. Олег сделал всей компании ручкой.

— Ну, пока, хлопцы. — День, а точнее ночь благополучно завершалась. — По коням!

На дальнейшем присутствии представителей контрразведки милиция не настаивала.

После вонючего гаража на улице дышалось невероятно легко.

Но в контору удалось вернуться нескоро.

РЯБЦЕВ

Оперативный дежурный только-только побрился и был свеж, как молодой огурец. Ликвидировав суточную щетину «Филипсом», он хлопал себя по щекам ладонями, испытывая невероятное блаженство. Запах одеколона «Арамис» плыл по сумеречным коридорам, дразня обоняние уборщиц, приступивших к наведению марафета.

Все было хорошо! И полученная зарплата, после которой можно несколько суток чувствовать себя человеком, и предстоящие три свободных дня, и отсутствие происшествий: не нужно писать рапорты.

Поставив последнюю закорючку своей подписи в графе «сдал-принял», дежурный Рябцев глубоко и удовлетворенно вздохнул и повернул ручку настройки армейского приемника.

На волнах молодежного канала трепал языком Александр Бунин. Поток сознания, реализованный в ладно скроенной, но абсолютно легкомысленной болтовне, плохо доходил до еще дремлющего сознания. Покачав головой, Рябцев воткнул кипятильник и, дожидаясь утреннего кофе, окинул взглядом свою келью. Хорошо!

Утреннее благодушие не испортило воспоминание о ночной болтовне в эфире Олега и его команды, которые вторые сутки мотаются по области. Не испортили его и новости из жизни Марии и Виктора, поведанные уборщицей тетей Настей. Утренняя перекличка местных сверчков, как между собой называли этих блюстительниц чистоты, была традиционной. Убирая помещения на разных этажах, они громко общались между собой к неудовольствию дремлющих оперативных дежурных. Но как бы то ни было, этих старушек здесь любили. Каждая из них проработала в стенах конторы всю свою долгую жизнь. Они могли многое рассказать о людях, трудившихся здесь. На их глазах в эти стены приходили молоденькие опера, росли, становились начальниками, некоторые уходили в небытие.

Труженицы швабры с невероятным старанием выполняли свою работу. По утрам сотрудники видели не только чисто вымытый пол и протертые столы, но и политые цветы, свежую воду в графине и вымытые чашки.

Чем прикипели эти бабушки к конторе, не знал никто. Они в одиночку растили детей: мужья погибли на фронте. Выкручивались, пытаясь заработать лишнюю (да были ли в их жизни лишние?) копейку. Но неизменно в мороз и слякоть, в дождь и летнюю жару они приходили сюда ни свет ни заря.

Первый звонок, прозвучавший в семь пятнадцать, тоже не испортил настроения Рябцеву. Он приглушил приемник и, откашлявшись, продемонстрировал свою бодрость и готовность принять любое важное сообщение:

— Дежурный по службе майор Рябцев слушает!

— Коля, срочно звони в Загорский горотдел, пусть немедленно вызывают бригаду с «Родона», — донеслось как из подземелья. — Записывай адрес…

Машинально занося в журнал информацию, Рябцев пытался сообразить, что такое «Родон» и какую бригаду надо вызывать. Переспросить он не решился, да и слышимость была на пределе. Рябцев добросовестно дозвонился уже не до Загорского, а до Сергиево-Посадского отдела и, четко передав задачу, рискнул поинтересоваться, что это за «Родон» такой.

— «Родон»? — Удивлению на том конце провода не было предела. Его не смогли исказить даже помехи на линии. — А у тебя яйца на месте?

— На месте, — машинально ответил Рябцев.

— Вот отвалятся, тогда узнаешь, что такое «Родон», — засмеялся дежурный горотдела. — Антирадиационная служба, вот что такое «Родон».

Неуместная, можно сказать, наглая шутка «младшего брата» затуманила небосклон благодушия. Но реагировать Рябцев не решился. В отделах области часто дежурят пенсионеры госбезопасности, а потому жаловаться бесполезно — на смех поднимут.

Открыв журнал, он зафиксировал свое действие, прибавил громкости в динамике и улетел вместе с Валерием Леонтьевым в Голливуд.

К девяти коридор наполнился голосами. Прибывший сменщик быстро вошел в курс дела, на автопилоте проверил связь, зарядку аккумуляторов, сверил наличие оружия, спец-средств, транспорта. Расписавшись в журнале, он с легким сердцем отпустил Рябцева.

— Валяй, Коля! До побачення!

Собрав манатки, Рябцев все-таки решил ревизовать утренний конфуз на своем сменщике.

— Кстати, ты не знаешь, что такое «Родон»? — прищурившись, спросил он.