КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996)

Тот же Бабури н говорил: «…Этап, который продолжался с 1993 года по выборы президента в 1996 году, выявил очень печальный факт: вверх в стране, ключевые посты в ней заняли преимущественно антинациональные, прозападные силы. Компрадоры, которые, как и всюду на планете, ориентируются не на защиту отечественных интересов, не на развитие своего производства и национальной культуры, а на интересы иностранного капитала. В обозримом будущем они не позволят одолеть себя с помощью обычных демократических процедур. Любые выборы, связанные с сохранением реальной власти — президентские или губернаторские — будут и впредь проходить под их полным контролем, по их правилам и в силу огромных материально-финансовых и информационно-пропагандистких возможностей непременно выигрываться. При любом раскладе сил».[604]

Если, короче и без заумных выражений то получается так: на вашем поле и по вашим правилам, нам не выиграть эту игру, значит будем играть в другую, но выиграть мы должны.

«Нам очень нужен волевой рывок из этой удушающей системы „современной демократии“. Такой, какой сделал в 1979 году Иран, ныне добивающийся больших успехов в экономике несмотря на все санкции Запада. В играх подлых и подковерных в мастерстве интриг мы Запад никогда не обскачем».[605]

Правда, более осторожные сразу же уточняли: «Хочу особо подчеркнуть мирный, ненасильственный характер того, к чему мы вскоре начнём готовиться, — говорил Бабурин. — В нем, по крайней мере, с нашей сторон, не будут места призывам на баррикады и прочим проявлениям политического экстремизма. Но это не означает, что мы намерены всегда и во всем действовать по правилам, навязанным режимом».[606]

Уточнять надо было, что бы не попасть под соответствующую статью Уголовного кодекса. Точнее, чтобы не попасть под любую статью этого кодекса. Эта осторожность понятна, но с точки зрения народных симпатий она не лучший способ привлечь эти самые симпатии. Народ наш обычно любит тех, кто посмелей и порешительней.

«Вообще революция, не нарушающая закон, — это что-то вроде непорочного зачатия, — писал Леонид Радзиховский. — Революция — это и есть целенаправленное (или стихийное) уничтожение существующих ранее законов, с точки зрения законов предшествующей эпохи революция есть тягчайшее государственное преступление».[607]

14.2.3.1. Кстати, о том же Иране. В 1989 году Иран совершил революцию, которая, по мнению некоторых, была исламской, по мнению других — национально-освободительной, антиамериканской. «Основным идеологическим знаменем революции стала антитираническая по традиции шиитская ветвь ислама, воспринимавшегося всеми основными слоями населения как выражение национальной общности».[608] Последнее важно для нашей страны, но и первое — религиозная окраска (о роли православия разговор особый, об этом в четвёртой книге) имеет значение.

Иранский народ шёл с голыми руками на танки, одна из сильнейших армий мира, иранская армия, оказалась не способной остановить народное возмущение. «Подлинно народная антимонархическая и антиимпериалистическая революция в Иране… приковала к себе внимание друзей и недругов во всем мире».[609] Однако, не будем слишком долго задерживаться на Иране, вернёмся в Россию.

14.2.4. На самом деле, мысль Бабурина не особенно и оригинальна. В декабрьском номере журнала «Наш современник» за 1996 год было написано, что уроком тех выборов стала демонстрация того, что их реальный механизм скрыт в закулисных недрах политических интриг, поэтому играть с властью по её правилам бесполезно».[610]

Пожалуй, больше всего оригинального в ней то, что ортодоксальные российские коммунисты (лидеры КПРФ к ним не относятся) говорили это давно. Даже более умеренные коммунисты, т.е. лидеры КПРФ порой говорили почти тоже. Например, в одном из программных заявлений Зюганова звучало: «Хочу ещё раз подчеркнуть, что федеральная исполнительная власть в России — власть мафиозная по своей природе и сути, криминальная по формам действия, власть разрушительная. Коренной реконструкции и обновлению она не подлежит. И эта власть добровольно от своих полномочий не откажется».[611]

Но те, которые называют себя патриотами, никак не могли призывать к революции, после того как революция 1917 года нанесла такой сокрушительный удар по России. И вот теперь, они начинают сознавать, что иного выхода у них все равно нет. К власти добраться шансов нет, точнее на тот период времени их не было видно. «Белая» оппозиция стала более похожа на «красную» в своём отношении к революции.