КГБ и тайна смерти Кеннеди

В 1953 году советское общество перенесло шок – смерть «великого вождя» Иосифа Сталина. Спустя три года новый политический лидер и недавний близкий сподвижник Сталина Н.С. Хрущев разоблачил культ «гения всего человечества» и представил его как тирана, проводившего политику геноцида в своем государстве. Это был еще больший шок.

Началась эра десталинизации, и железный занавес постепенно начал приподниматься.

В 1957 году впервые в Москве проводился Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Десятки тысяч молодых людей из других стран, придерживающихся различных идеологических убеждений, политических и религиозных взглядов, буквально лавиной хлынули в советскую столицу, вызвав своего рода «диффузию». Помимо семян политических сомнений гости посеяли и другие семена. Через девять месяцев московские родильные дома пожинали урожай новорожденных с цветом кожи, совершенно несвойственным жителям наших географических широт. Врачи-венерологи схватились за голову значительно раньше, еще в ходе обширной культурной программы фестиваля. Что ж, интернационализм – это не только обмен идеями за круглым столом, как представлялось тогда нашим штатным пропагандистам.

В 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе был сооружен громадный советский павильон, персонал которого насчитывал несколько сот человек. Как участник этого события, могу засвидетельствовать, что интерес к жизни и людям из-за железного занавеса был огромный. Пожалуй, наш павильон был одной из достопримечательностей выставки. По утрам, еще до открытия, у входа уже скапливалось немалое число жаждавших посетить его.

Понятно, что и западные спецслужбы рассматривали павильон и его сотрудников как объект своих интересов и разведывательных устремлений. В действовавшую в составе персонала контрразведывательную оперативную группу от наших источников поступало немало сигналов о повышенном интересе к биографиям советских специалистов, работавших на стендах, переводчиков и других служащих павильона. Особую активность в этом плане проявляли участники антисоветских эмигрантских организаций типа НТС, ОУН и других. Но кадры павильона были основательно отфильтрованы в Москве, и не помню, чтобы в период работы выставки возникли серьезные проблемы с точки зрения государственной безопасности, хотя мелкие ЧП и имели место.

В то же время брюссельскую выставку посетило немалое число туристских групп из разных регионов СССР, которые, напитавшись большой порцией знаний о «западном образе жизни», представленном в концентрированном виде в павильонах многих стран мира, повезли эти знания к себе домой.

Но самый смелый шаг, еще выше приподнявший железный занавес, был предпринят летом 1959 года, когда состоялся обмен национальными выставками между США и СССР. Американская была открыта в московском парке «Сокольники», а советская – в центре Нью-Йорка, в зале «Колизеум». На открытие американской выставки в СССР приехал с большим сопровождением вице-президент Никсон, который встречался в Москве с советским руководством, а затем побывал в Ленинграде, на Урале и в Новосибирске. Тогда же состоялись обоюдные визиты других весьма представительных делегаций, начались гастроли театральных трупп, рост туризма из США в СССР и обратно, наметилось расширение спортивных связей.

Если внешней разведке КГБ увеличение просвета в железном занавесе сулило даже некоторые преимущества, поскольку расширяло каналы разведывательного общения с Западом, то для контрразведывательных подразделений наступили непростые времена. Резкое возрастание количества прямых контактов советских граждан с иностранцами как за рубежом, так и на территории Советского Союза меняло обстановку, требовало новых подходов, определенной перестройки в тактике и методах оперативной деятельности.