КГБ и тайна смерти Кеннеди

Московское руководство само находилось в шоке, стремилось разобраться, что к чему, и понять, чем все это может кончиться. Никаких указаний или разъяснений из столицы в первые дни не поступало. Естественно, недостаток или неопределенность информации по тому или иному вопросу всегда порождает слухи, домыслы, спекуляции. Так произошло и на сей раз. Немедленно появилась «версия» о причастности Советского Союза к событиям в Далласе: Освальд и его русская жена – агенты КГБ, он прошел специальную подготовку в России и был направлен в США с целью убийства президента. Ажиотаж немного спал после приезда на похороны Кеннеди первого заместителя председателя Совета министров СССР Анастаса Микояна, который передал администрации США некоторые официальные документы, касающиеся пребывания Освальда в Союзе, и сделал устные заверения о непричастности СССР к покушению.

В ходе работы Комиссии Уоррена белое пятно в биографии Освальда (проживание в Советском Союзе) постепенно исчезало по мере того, как выслушивались показания его вдовы Марины, изучалось содержание «политического дневника», предположительно написанного им уже после возвращения в Америку, анализировались отдельные материалы американских спецслужб и других официальных учреждений США. В ответ на обращения американской стороны в условиях той политической ситуации советские власти предоставили лишь отрывочные данные о жизни Освальда в Союзе. И это притом, что недостатка в них не было. Ведь практически с первого дня появления Освальда на советской земле он попал в поле зрения органов государственной безопасности, а с декабря 1959-го вплоть до дня отъезда в мае 1962 года находился под колпаком КГБ, разрабатывался по оперативному делу «Шпионаж американский». На день сдачи дела в архив (в связи с отъездом его фигуранта) оно насчитывало шесть объемистых томов.

В феврале 1964 года изменил Родине и перебежал на Запад руководящий работник советской контрразведки Юрий Носенко. На допросах в США он заявил, что имел непосредственное отношение к делу Освальда (это соответствовало действительности) и что КГБ не рассматривал его ни как источник разведывательной информации, ни как потенциального кандидата на вербовку в качестве агента. Он охарактеризовал его поведение в Союзе и негативное в целом отношение к нему со стороны органов госбезопасности. Однако ЦРУ, в распоряжении которого находился Носенко, отнеслось к сообщению с большим недоверием, считая перебежчика подставой (агентом) КГБ, а его сведения – кознями Советов с целью дезинформации американцев по делу Освальда. В результате Носенко не вошел в число свидетелей по покушению в Далласе, не был официально допрошен Комиссией Уоррена и его информация по Освальду, то есть по «русскому следу», не нашла отражения в заключительном докладе Комиссии. ЦРУ, изолировав Носенко в одиночном бункере на три с половиной года, безуспешно пыталось разоблачить его как подставу, применяя физическое и психологическое воздействие.

Так, в обстановке холодной войны и жесткого противоборства спецслужб, сложилась ситуация, когда в течение 30 лет на одной стороне плодились фантазии об отношениях предполагаемого убийцы президента США и советского КГБ, а другая, располагая подробной и достоверной информацией об этих отношениях, не спешила сделать ее достоянием гласности, подчас и в ущерб себе. И здесь особое место занимают сведения о двух визитах Освальда в советское посольство в Мехико за два месяца до покушения в Далласе. Поскольку подробности посещения и содержания бесед с ним в консульском отделе никогда за 30 лет не оглашались, этот эпизод оброс многочисленными антисоветскими измышлениями. В то же время сведения о поведении визитера и характере разговоров с ним безболезненно для советской стороны могли быть переданы Комиссии Уоррена и иметь определенное значение при анализе действий Освальда в Далласе. Но общеизвестно, что История не терпит сослагательного наклонения. Прежние решения, кажущиеся неразумными сейчас, принимались в конкретной обстановке с учетом и под воздействием определяющих факторов того момента. Ну а что же теперь?