КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка

Партия допустила то, что появившаяся при Хрущеве система подношений, взяток, обеспечения партийных чиновников при Брежневе превратилась в систему коррупции, когда нарушившие закон партийные деятели брались под защиту этой же партией, аргументом которой было: уголовное дело дискредитирует партию. Все коррупционные дела против крупных руководителей, инициированные КГБ, все предложения Пятого управления по борьбе с коррупцией в стране чаще всего натыкались на партийную стену.

Партийные чиновники игнорировали требования и жалобы трудящихся, к их заявлениям относились безразлично. Возмущение людей росло, и Пятому управлению приходилось заниматься решением их проблем, что вызывало недовольство крупных партийных руководителей: «КГБ много на себя берет».

Партия проявила идеологическую трусость в отношении произведений писателей, поэтов, литераторов русского зарубежья, в отношении авторов произведений, «запрещенных» в 30—40-е годы, и только под давлением инициативы Пятого управления была вынуждена принять решение об открытии этих произведений для советского читателя.

Партия, не понимая роли изобразительного искусства и законов его развития, в том числе искусства модерна, запретительными мерами душила тех художников, кто пытался найти себя в новой сфере искусства. Вследствие этого на Западе активно формировалось мнение об отсутствии свободы творчества у художников в СССР. Причем партийные чиновники требовали от Пятого управления объяснений о творчестве и поведении художников, выступающих в абстрактной стилистике.

Партия не реагировала на информацию КГБ о росте националистических настроений в стране, что пытались скрывать партийные органы в регионах. В годы перестройки ЦК партии отметал предупреждения КГБ о зреющих конфликтах, готовых перерасти в кровавые столкновения в Сумгаите и Нагорном Карабахе. «Ничего страшного, не драматизируйте», — звучало из уст М. С. Горбачева, продолжавшего свою политику поддержки одних и отвержения других. Процесс закончился кровью, беженцами, тысячами трагедий.

Партия не смогла сохранить СССР, развал которого начался с республик Прибалтики. Партийные и государственные руководители на словах были озабочены ростом сепаратизма в этих республиках, а на деле попустительствовали тем силам, чьей целью был выход из состава СССР, что выявило пятое Управление. Партийное и государственное руководство не захотело взять на себя ответственность за осуществление спланированных КГБ мер для изменения ситуации, хотя на словах признало их правомочность. Руководители СССР обманули его общественность и бросили на произвол судьбы те здоровые силы в прибалтийских республиках, что готовы были изменить ход событий.

И самое главное обвинение партии. В декабре 1991 года в Беловежской пуще, вопреки мнению народа, высказанному на референдуме, бывшими руководящими деятелями партии, которые не скупились на заявления о своей верности Ленину и социализму, было принято решение о прекращении существования СССР, о чем ими было доложено президенту США. А бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев, ставший президентом СССР, принял этот антиконституционный акт и подал в отставку.

Пятое Управление, которое выявляло ошибки партии лучше, чем она сама, и выходило с инициативами решения проблем, в том числе и вызванных этими ошибками, раздражало руководство партии. Ведь это же «своя» организация, а ведет себя как независимая величина, покушается на авторитет партии. При каждом удобном случае Управлению «выговаривали», пытались отмахнуться от его правды и его инициатив, и тем самым стимулировали неприятие его. И что самое интересное, такая позиция некоторых руководящих чиновников хорошо воспринималась той частью инакомыслящей публики, что была не мнимым, а настоящим врагом социализма и советского строя. Поэтому от них исходила изощренная поддержка ложного мнения, что КГБ запретил очередную книгу, очередной фильм, очередную выставку. Здесь интересы партийных бюрократов и инакомыслящих активистов в отношении пятого Управления совпадали.

Глава 21. «Выходит, он не знал?»

В конце 1990 года Бобков разрабатывает план сохранения советской власти в Латвии. Меры намечались решительные, но в границах закона. О плане доложили президенту СССР Горбачеву. Он одобрил. Но Бобков с председателем КГБ Крючковым настояли, чтобы он их принял. Они считали, что Горбачёв должен знать суть акции, осуществляемой по его указанию, видеть ее возможные последствия, и он, как Президент, должен дать на неё правовое согласие.