КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева

Саше удалось пережить Карибский кризис, Пеньковскому же повезло меньше. Как раз в тот момент, когда кризис достиг своей наивысшей точки, камера, спрятанная в потолке его квартиры, позволила увидеть, как он рассматривает поддельный паспорт. Опасаясь, что в действие приводится план побега, Грибанов приказал немедленно арестовать Пеньковского. Только 2 ноября СИС и ЦРУ стало известно о провале. В этот день на одном из фонарных столбов в Москве появился условный знак, который означал, что Пеньковский оставил в «почтовом ящике» материал для передачи. Сотрудник ЦРУ, явившийся к тайнику, был схвачен КГБ и заявил о своем дипломатическом иммунитете. Его задержание вызвало довольно комичное межведомственное недоразумение во Втором главном управлении. До тех пор, пока у «почтового ящика» не появился сотрудник ЦРУ, в КГБ ошибочно полагали, что Пеньковский работает только на СИС (в то время, как он был действующим лицом совместной с ЦРУ операции), поэтому им занимался Второй (Англия, Канада, Океания) отдел Второго главного управления, который отказывался посвящать в свои дела Первый (американский) отдел. Когда же озадаченный сотрудник ЦРУ признался, кто он такой, Второй отдел был вынужден, к величайшему своему неудовольствию, заканчивать дело Пеньковского совместно с конкурирующим Первым отделом.

Пеньковского жестоко пытали во время продолжительных допросов, потом на показательном процессе в мае 1963 года он был приговорен к смертной казни и расстрелян. После разоблачения Пеньковского в опале оказался его собутыльник — генерал Серов, бывший председатель КГБ. После того, как Пеньковский был арестован, Серова сняли с должности начальника ГРУ. Вскоре, после тяжелого запоя, он застрелился в одном из арбатских дворов. Единственным сообщением о его смерти была небольшая заметка, подписанная анонимной группой бывших товарищей.

Глава XII Эпоха Брежнева. Восток, третий мир и Запад (1964—1972/73)

К 1964 году многие члены Президиума отошли от Хрущева. Карибский кризис однозначно рассматривался как позор для Советского Союза. После неурожая 1963 года Хрущев был вынужден использовать драгоценные валютные и золотые ресурсы на закупку зерна на Западе, и, практически впервые в истории, импорт зерна в Россию превысил экспорт. С тех пор одной из основных задач КГБ стало наблюдение за конъюнктурой на мировых рынках зерна. Но главной причиной недовольства политикой Хрущева были постоянно предпринимаемые им реорганизации партийного и государственного аппарата, которые никак не могли устроить ни его коллег, ни многотысячную армию аппаратчиков.

В числе самых активных заговорщиков, поддерживавших противников Хрущева в Президиуме, были Шелепин и его протеже Семичастный, который организовал подслушивание личных телефонных разговоров Хрущева. Сын Хрущева Сергей позднее сетовал: «До сего времени я привык, что КГБ и другие службы находятся в лагере союзников… И вдруг эта организация повернулась другой стороной. Она уже не защищала, а выслеживала, знала каждый шаг.» С помощью КГБ заговорщикам в значительной мере удалось достигнуть эффекта внезапности. Когда осенью 1964 года Хрущев уезжал в отпуск на Черное море, его провожали, улыбающиеся коллеги. 13 октября его неожиданно вызвали в Москву на экстренное заседание Президиума. Вместо обычного эскорта в аэропорту его встречали только Семичастный и начальник управления охраны КГБ. По словам сына Хрущева, Семичастный явно нервничал. Он наклонился к Хрущеву и сообщил вполголоса: «Все собрались в Кремле. Ждут вас.» «Поехали!» — ответил Хрущев.

Семичастный позднее утверждал, что кое-кто из коллег Хрущева предлагал арестовать его, но Президиум отклонил это предложение. Вместо этого было решено при необходимости напомнить ему о той роли, которую он сыграл во время сталинских репрессий на Украине. Другой заговорщик, Юрий Андропов, пояснил одному из членов Центрального Комитета: «Если Хрущев заартачится, мы покажем ему документы, где есть его подписи об арестах в 35—37-х годах.» Однако Хрущев быстро смирился с неизбежным. За то, что он ушел тихо и тем самым помог осуществить самый мирный переворот со времени революции, ему оставили квартиру на Ленинских горах, дачу и 500 рублей пенсии в месяц. «Уход» Хрущева объяснялся в советской прессе «преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья». После этого он официально стал никем. В прессе его больше не упоминали до 1970 года, когда «Правда» поместила короткое сообщение о смерти Н.С. Хрущева, где он был назван просто «пенсионером».