КГБ, каким я знал его изнутри. Некоторые штрихи

"Товарищ Сталин сказал нам:

"Слетайте за сутки на Дальний Восток".

Мы сели и слетали.

Дело сделано".

(Из выступления Коккинаки на торжествах, посвященных полету)

Интерес к авиации проявился у меня в самом раннем детстве. Отчетливо помню, как во время праздничных застолий на Новый год, 1 мая и 7 ноября по просьбе развеселившихся гостей мама ставила меня на табуретку, и я старательно и задорно пел «Потому, потому что мы пилоты, / Небо наш, небо наш родимый дом. / Первым делом, первым делом самолеты, / — Ну а девушки? — А девушки потом».

Судя по всему, мне было тогда года четыре, поскольку фильм "Небесный тихоход" о наших летчиках-фронтовиках был создан в 1945 году, и именно в то время веселые песни из этой кинокартины были очень популярны. Позже я зачитывался книгами о летчиках. А двенадцатилетним подростком умудрился один на велосипеде по дороге, уложенной булыжником, и по бездорожью осилить в течение светлого дня семидесятикилометровый путь до озера Кубенское и обратно. Сделал это ради того, чтобы только взглянуть на бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза летчика Александра Клубова, установленный в поселке, о чем я вычитал в книжке по краеведению. Затем сделал еще много шагов, чтобы связать жизнь с авиацией, но безрезультатно, хотя интерес к ней не иссяк до сих пор.

И вот на фоне таких моих привязанностей к авиации в один из дней 1974 года мой коллега по службе, фронтовик, очень авторитетный для меня опер КГБ, звали его Василий Александрович, с которым мы уже не один год работали в общем кабинете, сообщает, что накануне он познакомился с самим Владимиром Коккинаки!!! Назвал его чудесным мужиком, и даже в компании с ним и со своим знакомым пил портвейн! Конечно, я был в шоке от таких слов. Для меня Коккинаки был таким же кумиром, как Юрий Гагарин, Петр Нестеров, Сергей Уточкин, Валерий Чкалов, Михаил Громов, Валентина Гризодубова, Полина Осипенко, Алексей Маресьев, Михаил Водопьянов и другие известнейшие летчики-герои. И вот Василий Александрович, мой старший товарищ, как выясняется, запросто пил портвейн с великим асом советской авиации, которым уже многие годы восхищалась вся страна, весь мир!!!

Оказалось, что, действительно, все произошло обыденно и просто. Владимир Константинович Коккинаки обратился к сотрудникам одной из спасательных водных станций с просьбой предоставить на время лодку для рыбалки. Наш работник Василий Александрович был хорошим приятелем начальника станции, случайно зашел к нему и стал свидетелем возвращения Коккинаки с рыбалки с хорошим уловом. В разговоре упомянули, что за такой улов не прочь выпить партейного. Летчик не понял, о каком вине идет речь. Ему разъяснили, что в народе так называют обыкновенный дешевый портвейн. Коккинаки выразил желание отведать партейного. Купили. Выпили. Величайшему асу советской авиации, избалованному дорогими винами на важных приемах, он понравился. Владимир Коккинаки был настоящий русский человек, скромен, прост в общении, доброжелателен.

При обсуждении обстоятельств знакомства моего коллеги с выдающимся летчиком у нас с ним сама собой возникла идея пригласить Коккинаки в отдел КГБ, чтобы он поделился с чекистами воспоминаниями о своей героической работе. Заполучив разрешение на это начальника отдела, Василий Александрович, опытный оперативник, сумел встретиться с Владимиром Константиновичем после очередной рыбалки и уговорить его на беседу с работниками отдела. Примечательно, что 70-летний летчик отказался от предложенной ему машины, чтобы доехать до отдела, сказал, что подойдет к парку отдыха, откуда Василий Александрович проведет его в отдел. Я подробно рассказываю об этих обстоятельствах с единственной целью — показать, что дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации, Почетный Президент Международной Авиационной Федерации, обладатель 22 мировых рекордов в области воздухоплавания Владимир Константинович Коккинаки был нормальным приземленным советским человеком, не оторвавшимся от своих корней, скромным, простым в запросах, отзывчивым и уважительным.

К назначенному времени Василий Александрович засобирался пойти за Коккинаки. И тут мне пришла в голову счастливая мысль: есть шанс поговорить с одним из кумиров моего детства и юности. Поговорить по пути следования от парка до помещения отдела. Поговорить немного, но с каким человеком!!! Эти семь-десять драгоценных минут!!! Короче, я напросился. Василий Александрович поддержал идею и мы пошли вместе. Мы подошли к парку одновременно. Василий Александрович представил меня как молодого коллегу, который захотел увидеть великого летчика первым из оперработников. Коккинаки улыбнулся. Тепло обменялись рукопожатиями. Владимир Константинович сказал: — Молодец, Борис! Настойчивость — хорошее дело.