КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

В Москве решили сделать ставку на антидудаевскую оппозицию. Правда, это тоже все были весьма сомнительные люди.

— Когда стали назревать оппозиционные настроения против Дудаева, — рассказывал Вадим Печенев, работавший тогда в администрации президента, — была подготовлена для президента записка, в которой рассматривались варианты выхода из кризиса. Ввод войск мы считали самым опасным вариантом, потому что это неминуемо должно было привести к сплочению вокруг Дудаева, и возникала опасность, что конфликт чисто политический, между федеральным центром и субъектом федерации, перерастет в этно-политический — между чеченцами и русскими, который вообще трудно разрешить. Эмиль Паин придумал тогда вариант двух Чечней.

Эмиль Паин, в то время заместитель руководителя Аналитического центра при президенте России, вспоминает:

— Идея была такая: одна Чечня — две системы. Чеченская Республика остается, но есть некие районы (три северных), куда поступает гуманитарная помощь. Там строятся больницы и детские сады, выдаются пенсии. Подходит время к выборам — выбирайте, что вам больше нравится. Жить без всего в независимой Чечне или жить обеспеченно в составе Федерации…

— Что касается военной помощи антидудаевской оппозиции, то она должна была носить ограниченный характер — для самообороны, а не для наступления на Грозный, — продолжает Вадим Печенев. — Документы были подготовлены и, судя по всему, одобрены президентом. Но в конце концов выбрали худший и самый опасный вариант. Кто принимал решение, я не знаю, хотя работал в то время в администрации президента и в моем подчинении находился будущий глава Чечни Доку Завгаев.

Федеральная служба контрразведки убедила Ельцина, что можно решить чеченскую проблему руками оппозиции, вроде как без вмешательства армии: сами чеченцы наведут порядок в республике и попросят Москву взять их под свое крыло. Люди из спецслужб — мастера уговаривать. Многие политики попадали в глупое положение, поверив в их обещание обделать самое заковыристое дельце без шума и пыли…

Летом 1994 года в гостинице «Пекин» в Москве встретились видные представители чеченской диаспоры, люди, которые давно уехали из республики, но были готовы что-то сделать для сородичей. Речь шла о том, что федеральная власть намерена свергнуть режим Дудаева и призывает всех чеченцев вернуться домой и взяться за оружие, чтобы восстановить порядок на родине.

Но отряды оппозиции терпели поражение в столкновениях с войсками, верными Дудаеву. Тогда оппозиция получила от федеральной армии бронетранспортеры, вертолеты и сорок танков.

Танкистов оперативники Федеральной службы контрразведки нашли в частях Московского военного округа. Солдаты формально увольнялись из рядов Вооруженных сил, и с ними подписывали липовые контракты на «обслуживание боевой техники в экстремальных условиях». Офицерам оформляли отпуск. Контрактников доставляли на Чкаловский аэродром, оттуда они летели в Моздок (аэропорт в Северной Осетии), а дальше на вертолетах или прямо на броне их доставляли в районы, контролируемые оппозицией.

Операция была подготовлена из рук вон плохо и закончилась плачевно. Сорок танков и тысяча пехотинцев — явно недостаточные силы для захвата города.

26 ноября начался штурм Грозного. Танки легко дошли до центра города, где они были уничтожены из гранатометов. Танкисты — несчастные ребята — попали в плен и признались, что их отправила в Чечню Федеральная служба контрразведки. Чеченцы пригласили телевидение, чтобы операторы засняли признания захваченных в плен солдат и офицеров.

Министр обороны Павел Грачев публично отрекся от своих подчиненных, заявив, что такие люди, мол, не числятся в списках личного состава Вооруженных сил России. Он действовал как сговорились: утверждать, что все это работа самой чеченской оппозиции. Но получилось омерзительно: командир не может бросить своих солдат в трудной ситуации…

Солдаты федеральных сил, которых, ничего не объясняя, бросали в Чечню, не могли толком понять, ради чего они воюют на своей собственной земле. Неужели нельзя было договориться? И подозревали, что в неблагоприятной ситуации их тоже могут бросить на произвол судьбы. Это в значительной степени предопределило грядущее поражение в первой чеченской войне.

Директор Федеральной службы контрразведки Сергей Степашин — в отличие от других силовых министров — не прятался тогда за чужие спины, а взял на себя ответственность за трагедию в Грозном. Он не побоялся сознаться в том, что в плен захвачены именно российские солдаты и офицеры, и сделал все от него зависящее для освобождения их из плена.

Евгений Савостьянов, который был тогда заместителем Степашина, уверял потом, что он предлагал для этой специальной операции набрать людей из других республик бывшего Советского Союза: там полно бывших военных. Тогда, дескать, не было бы таких неприятностей…