КГБ: приказано ликвидировать

В дальнейшем судьба осужденных левых эсеров сложилась по-разному. Те из них, кто, как М. Спиридонова, не признали власть большевиков, до расстрела в конце 30-х годов находились в ссылках и лагерях. Зато другие, примкнувшие к большевикам, до начала Большого террора репрессиям не подвергались и занимали высокие посты. Так, Юрий Саблин, начальник «Штаба обороны» ПЛСР во время июльских событий, после амнистии воевал на Украине, в мае 1919 года вышел из ПЛСР и в ноябре вступил в РКП(б). В последующие годы командовал полком, бригадой и группой войск на деникинском фронте, участвовал в боях с Врангелем и подавлении Кронштадтского восстания, за что был награжден двумя орденами Красного Знамени, учился в Военной Академии, командовал дивизией и даже являлся делегатом XVI съезда ВКП(б). На момент ареста в 1937 году он был комендантом и военкомом Летичевского укрепрайона.

Яков Фишман, изготовивший бомбы для убийства Мирбаха, будучи в 1919 году арестованным в Москве, через полгода был выпущен из тюрьмы. В декабре 1920 года вышел из ПЛСР и на основании постановления Оргбюро ЦК РКП(б) был принят в компартию. Тогда же поступил в распоряжение Разведупра РККА и в феврале 1921 года выехал в Италию в качестве военного атташе. С августа 1925 года занимал должность начальника Военно-химического управления РККА и к моменту ареста в июне 1937 года имел звание корпусного инженера.

Инструктировавшая Блюмкина и Андреева член ЦК ПЛСР Анастасия Биценко вообще не была арестована, а в ноябре 1918 года по рекомендации Я. Свердлова вступила в РКП(б) и до ареста в 1938 году занимала различные посты в кооперации, хозяйственных, советских и партийных органах, являясь одним из теоретиков совхозно-колхозного строительства.

Член ЦК ПЛСР Сергей Мстиславский был признан непричастным к заговору, в 1919 году выехал на Украину, где стал депутатом киевского Совета и был делегирован в Всеукраинский ВРК. Во время войны с Польшей находился при РВС 12-й армии, работал в ее зафронтовом (разведывательном) бюро, входил в правительственную комиссию по расследованию действий польской армии и властей в оккупированных местностях. В 1921 году вернулся в Москву, участвовал в деятельности Профинтерна, в 1925–1929 годах работал помощником редактора «Большой Советской энциклопедии», писал книги (наиболее известна его повесть о Николае Баумане «Грач — птица весенняя») и умер в 1943 году в эвакуации в Иркутске.

Павел Шишко, после ухода левых эсеров в подполье руководивший боевой, работой, в 1923 году заявил о выходе из ПЛСР и желании вступить в РКП(б). Получив рекомендацию от В. Антонова-Овсеенко и И. Смилги и «индульгенцию» от ГПУ, был принят в партию без кандидатского стажа и до ареста в 1938 году работал на хозяйственных должностях.

Член коллегии ВЧК Григорий Закс, в выступлении 6 июля не участвовавший и организовавший Партию революционных коммунистов, отколовшуюся от ПЛСР, в ноябре 1918 года был принят в ВКП(б), служил на командных должностях в РККА, учился на Восточном факультете Академии Генштаба, в 1924-25 годах находился в качестве военного атташе в Эстонии, а затем до ареста в 1937 году — на хозяйственной работе.

Что же касается непосредственных убийц Мирбаха, то Н. Андреев в 1919 году умер от тифа на Украине. А вот Блюмкина ждала другая судьба. Будучи вывезенным 7 июля из Москвы, он некоторое время находился на нелегальном положении, а в ноябре 1918 года уезжает на Украину. Там он участвует в борьбе против националистического украинского правительства Директории, поднимает крестьянские восстания против петлюровцев, а в апреле 1919 года является в Киевскую губчека с повинной. Его немедленно отправляют в Москву, где он дает подробные показания об убийстве Мирбаха, а 16 мая Президиум ВЦИК постановил: «Ввиду добровольной явки Я. Г. Блюмкина и данного им подробного объяснения обстоятельств убийства германского посла графа Мирбаха президиум постановляет Я.Г. Блюмкина амнистировать»[33].

Появление Блюмкина в Москве не осталось незамеченным германской дипломатической миссией. Из Берлина потребовали арестовать убийцу посла, но советское правительство поступило согласно предложению Троцкого, которое он направил секретной почтотелеграммой № 757 Ленину, Чичерину, Крестинскому и Бухарину: «Необходимо принять предупредительные меры в отношении дурацкого немецкого требования удовлетворения за графа Мирбаха. Если это требование будет официально выдвинуто и нам придется войти в объяснения, то всплывут довольно неприятные воспоминания (Александровича, Спиридоновой и проч.). Я думаю, что, поскольку вопрос уже всплыл в печати, необходимо, чтобы откликнулась наша печать и чтобы тов. Чичерин в интервью или другим порядком дал понять немецкому правительству и поддерживающей его шейдемановской социал-демократии что, выдвинув это требование, они впадают в самое дурацкое положение. Газеты могли бы высмеять это требование в прозе и стихах, а по радио отзвуки дошли бы до Берлина. Это гораздо выгоднее, чем официально объясняться на переговорах по существу вопроса»[34].