КГБ против ОУН. Убийство Бандеры

Отец, как и другие националисты, смотрел на приход немецко-фашистских захватчиков как на освобождение от русского гнета, а на войну с Советским Союзом, как на единственное средство освобождения от угрозы большевизма. Поэтому понятно, что и я, хотя в этих вопросах еще не разбирался, под влиянием отца смотрел на фашистских захватчиков как на каких-то освободителей, при помощи которых будет создано украинское независимое государство, и в котором не последнюю роль будет играть мой отец. Все эти соображения я брал из разговоров, которые велись дома между отцом и другими местными жителями — националистами. В этом, что отец будет играть видную роль в будущем — я не сомневался, так как его авторитет на всех националистических собраниях и праздниках, был очевиден.

Уже в последний год оккупации на сцену выступают мои сестры: Ирина и Мария. В то же время я впервые услыхал об украинских “партизанах”.

Этому послужил тот факт, что из немецкой части, расквартированной в нашем селе, ушли в лес к украинским «партизанам» несколько человек русских, которые были на положении солдат в немецкой армии.

К этому времени из домашних разговоров я догадывался, что сестры Ирина и Мария имеют к этим “партизанам” какое-то отношение. Но в каком смысле и с кем я не знал.

В 1944 году немецко-фашистские захватчики были изгнаны. В этом же году я поступаю в 7 класс местной школы, который окончил в 1945 году. В 1945 году я поступаю в VIII класс II мужской СШ г. Львова и в этой же школе в 1948 году кончаю среднее образование. До 1947 года про оуновское подпольное движение я зная очень мало, но уже в то время, приезжая из города к родителям, я видел что сестры ведут какую-то работу. Сестра Ирина в это время работала учительницей в одном из сел нашего района. И вот приезжая домой она вела с сестрой Марией разговоры о том, что там у них в селе к ним приходят “партизаны” (причем она их называла по кличкам). Иногда сообщала Марии о том, что того или другого “партизана” убили.

Кроме этого я видел, что к Марии часто приходят девушки из нашего села, иногда из других сел, приносят продукты, деньги. Иногда Мария вечером куда-то уходила и возвращалась поздно.

Хотя это все от меня старались скрывать, но все же я видел, что сестры связаны с этими “партизанами” и, встречаются с ними.

Я пока, что от этого всего стоял в стороне. Толчком к моему более близкому знакомству с националистическим движением явился следующий факт.

В 1947 году в январе месяце я был задержан районными органами НКВД.

Обвинение, которое мне приписывали, заключалось в том, что я якобы на праздник пасхи в 1945 году охранял расклеенные около церкви националистические листовки и не давал жителям их срывать.

Это обвинение было ложное, поэтому пробыв под следствием четыре дня, меня отпустили. Допрашивали меня только по этому вопросу и про сестер ничего не спрашивали.

Если бы даже тогда меня про них и спросили, то я все равно ничего не рассказал бы, потому, что к этому времени под влиянием родителей я смотрел на советскую власть, как на враждебную власть по отношению к местному населению и исходя из этого я был уверен, что если что-нибудь расскажу, то меня тогда уже, наверное, не выпустят.

Кроме этого, тогда я уже воображал, что сказав, что-нибудь, я тем самым выдам других и стану “предателем”. После этого случая отношение ко мне родителей, в особенности сестер, изменилось. От меня больше дома ничего не скрывают, ибо на факте убедились, что я все равно никому ничего не расскажу.

Сестра Мария начинает меня вводить в курс своей деятельности. Она мне рассказывает, что связана с «партизанами», помогает им, встречается с ними.

Тогда же я от сестры узнал, что она встречается с “партизаном” “КАРМЕЛЮКОМ”, который действует в нашем районе. В то же время я впервые знакомлюсь с таким “партизаном”. Это была девушка-нелегалка под кличкой “Надя”, которая часто приходила к сестре.

В том же 1947 году я во Львове на квартире живу вместе с жителем села Барщевице ВИТИНСКИМ Михаилом Петровичем, 1929 года рождения. Через него и его товарищей я ближе знакомлюсь с националистическим движением. ВИТИНСКИЙ был лично связан с “КАРМЕЛЮКОМ” и встречался с ним. Кроме того он был связан с сестрой. ВИТИНСКИЙ привозил во Львов националистическую литературу, которую ему давал “КАРМЕЛЮК”, и мы ее вместе читали.

Под влиянием этой литературы я начинаю, так сказать, идейно оформляться.

Разобраться в этом писании глубже я не мог и поэтому принимаю все эти националистические идеи за чистую монету. Про себя, конечно, я тогда решил, что пойду по тому же пути, что “КАРМЕЛЮК и ему подобные.