КГБ сегодня. Невидимые щупальца.

Доклад, переснятый на микропленку и запечатанный в пластиковый мешочек, он оставил под камнем, подпирающим столбик уличного телефона под городком Сент-Катеринс, в штате Онтарио. Выждав ровно час, как полагалось по инструкции, он проехался по той же дороге к другому уличному телефону, расположенному километра за полтора от первого. На нем уже должна была стоять пометка мелом, означающая, что за этот час тайник опорожнили. Не обнаружив такой пометки, Гэмблтон вернулся к тайнику и забрал свой мешочек. В этот момент мимо проехала чья-то одиночная машина, и он вспомнил, как московский инструктор предостерегал: имея дело с тайником, берегитесь одиночных машин. Пусть лучше они целыми стадами проносятся мимо по автостраде — это не страшно, а вот одиночный автомобиль может означать опасность. По пути домой Гэмблтон сжег пленку в автомобильной пепельнице и отправил текст своего доклада почтой, невидимо вписав его между строчек безобидного письма.

В июне прилетела Лильяна. Уже в аэропорту Гэмблтон сразу заметил, что она выглядит грустной и утомленной, постаревшей на пять лет. В ответ на его расспросы она отвечала, не вдаваясь в подробности, что перенесла серьезную болезнь. Но Гэмблтону казалось, что стоит им очутиться в Мексике, как яркое солнце, радостное очарование этой страны и несколько недель беззаботной жизни вернут Лильяне ее всегдашнее веселое настроение.

Эти ожидания не оправдались. Лильяна худела, бледнела, нередко украдкой плакала. Она стала теперь такой слабой, что могла бродить с ним не более трех или четырех часов подряд, а после этого испытывала потребность прилечь. К концу их пребыванияв Мексике она разрыдалась при нем и призналась, что прошла курс химиотерапии — у нее обнаружили рак.

— Я не знаю, надо ли, чтобы ты на мне женился. Мама говорит, что мне нельзя выходить замуж, раз я больна раком.

— «Вместе навеки, во здравии и болезни, в горе и радости, пока не разлучит нас смерть…» — тебе что, никогда не приходилось слышать эти слова?

— Нет…

— Ну вот, мы их скажем, когда будем стоять под венцом. Мы любим друг друга, и я все равно на тебе женюсь, несмотря ни на что.

Тревога за Лильяну заслонила для Гэмблтона все остальное. КГБ напрасно ждал от него новых сообщений, все его внимание было поглощено Лильяной. Она улетела домой, и он по-прежнему писал ей каждый день. Но ее письма стали приходить все реже, она вообще избегала упоминать в них о своем здоровье. Зато на рождественские каникулы она согласилась встретиться с ним где-нибудь в Европе. Гэмблтон написал, что хотел бы провести с ней всю неделю Рождества и что пусть это произойдет в Испании.

Лильяна привезла плохие новости. Югославская служба безопасности обратила внимание на поток писем из Канады и в течение трех дней подвергала ее грубо настойчивому допросу. «Это было ужасно», — признавалась Лильяна. Кроме того, врачи объявили, что химиотерапия не дала ожидаемых результатов, и рекомендовали ей как можно скорее подвергнуться хирургической операции. Она не могла уже ни гулять по улицам, ни упаси Боже, греться на солнце, и большую часть дня проводила лежа. По вечерам Гэмблтон садился у ее постели и что-нибудь рассказывал, пока она не засыпала.

На будущее они договорились, что станут писать друг другу реже, чтобы не раздражать тайную полицию, но Лильяна обещала сразу дать ему знать о результатах операции.

Никаких известий не было вплоть до марта. Потом она сообщила — коротко и убийственно сухо, — что выписалась из больницы и снова приступила к занятиям в университете.

Между тем «центр» вновь и вновь требовал, чтобы Гэмблтон явился в Вену для «деловой встречи», притом по возможности скорее. Решив, что в ходе этой поездки он во что бы то ни стало постарается повидаться с Лильяной, Гэмблтон назначил свидание своим партнерам из КГБ на май, рассчитывая после него заскочить в Белград, а уже оттуда отправиться в Египет.

Встреча с Паулой отняла почти три часа. Они сидели вдвоем в уютном придунайском ресторане Линдмайера, наслаждаясь прекрасными рыбными блюдами и австрийским игристым вином. Поглядывая в блокнот, Паула развивал перед своим собеседником такую задачу: надо дать общую оценку состояния египетской экономики и определить, в какие отрасли хозяйства Египта и какие фирмы вкладываются американские капиталы. Что касается Израиля, КГБ хотел бы знать, из каких источников это государство получает нефть, какое количество нефти добывается на месте, в каких видах стратегического сырья особенно нуждается Израиль и какие международные экономические санкции могли бы оказаться для него наиболее чувствительными.

— Но главной вашей задачей, — подчеркивал Паула, — остается возможно более эффективное использование годичного академического отпуска, который вам полагается. Постарайтесь провести этот год в Вашингтоне или Нью-Йорке. Мы готовы оплачивать стоимость квартиры, которую вы снимаете в любом из этих городов. Вы нужны нам именно там. Уделите этим летом внимание Ближнему Востоку, а к осени возвращайтесь, пожалуйста, в Америку. В Соединенные Штаты.