КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына

У здания посольства, надо сказать, уже собралась большая, мрачно молчащая толпа в плотном милицейском окружении. Задыхаясь от пробежки с увесистым плакатиком, я спросил у какого-то старшего милиционера, куда нам, мол, теперь деваться. Милицейский начальник дал команду, оцепление разомкнулось, и нас впихнули в самую гущу толпы, которая в этот момент пришла в волнение, забурлила и закрутилась в разные стороны под дружные крики и возгласы. Не успел я ничего понять, как меня, словно ставриду какую-нибудь, захватило людским водоворотом, понесло и притиснуло к чугунной решетке ворот посольства. Испугавшись, что сейчас буду раздавлен, я отчаянным усилием выдрался из толпы и, тяжело дыша, встал в сторонке вместе с плакатиком. Стою, значит, и тут…»

«И тут к вам подошел американский посол, еврей, конечно, разрыдался, обнял вас и вручил орден “Священного Сиона”?» – предположил я.

«Смейтесь, смейтесь! А мне вот не до шуток было. Не посол американский, а два здоровенных жеребца вдруг откуда-то прискакали, с милиционерами в седлах. Сделали мне “коробочку”, гарцуют вокруг меня с обеих сторон, сволочи, и толстыми крупами давят. Я чего-то такое пытаюсь сказать им в свое оправдание, что, мол, я хороший и пришел бастовать против сионизма, как вдруг один из милиционеров нагнулся ко мне. Выхватил из рук моих плакатик, яростно заорал: “И ты туда же, Израиль проклятый!” и как даст мне моим же плакатиком по голове! Вот дурак-то! За что? Какая нелепая ошибка!»

«Да он вас за сиониста принял, который к посольству на контр-демонстрацию пришел! – сообразил я. – Человеку ведь свойственно ошибаться, особенно если другой человек похож на кой-кого. Вы ведь ему насчет классического армянского генотипа ничего не разъяснили… Смею предположить, что удар плакатиком по голове пошел вам все же на пользу, Валерий Вартанович. Наверное, с тех пор у вас и проявилась высокая страсть к “бантикам”!»

Какая, в общем-то, разница, что сказал Вартаныч в ответ на мою нахальную реплику. Вы все равно не поверите, что любители изящной словесности могут так некультурно выражаться. Важно другое – хотя с тех пор прошел не один десяток лет, Валерий Вартанович, чудесный человек, дважды побывавший за свою карьеру послом, иногда звонит мне, а я ему, и мы рассказываем друг другу всякие интересные истории, не скупясь на «бантики».

Невидимый барьер

«Через невидимые барьеры» – так называется одна из моих самых любимых книг, написанная замечательным советским летчиком-испытателем Марком Лазаревичем Галлаем. Это рассказ о том, как Марк Лазаревич и его друзья-испытатели на протяжении всей своей летной жизни преодолевали невидимые барьеры в развитии современной авиации, и не только технические препятствия, но и самих себя, зачастую рискуя собственной жизнью.

В жизни простых людей тоже встречаются невидимые барьеры, не столь драматичные, конечно, как у летчика-испытателя, но тоже весьма серьезные по своим последствиям в случае неумелой попытки их преодоления. Об одном из таких барьеров – языковом – я и хочу вам рассказать.

Хорошее знание иностранных языков в современной России становится естественным образом все более востребованным. Учат их серьезно, с прицелом на работу за границей или с иностранными партнерами в России, которая рано или поздно должна выйти из автаркии, навязанной ей поколениями собственных владык. Язык надо учить хорошо, иначе преодоление языкового барьера может стать причиной недоразумений, от забавных до весьма тяжелых, ибо, как известно, что ты человеку скажешь, то он о тебе и подумает. Начнем, как полагается, с великих.

В тысяча девятьсот пятьдесят каком-то древнем году, не помню точно, в Дели с официальным дружественным визитом прибыл канцлер Федеративной Республики Германии Любке. Херр Любке думал, что знает английский язык, причем весьма неплохо, и старался при каждой возможности блеснуть своими познаниями. Он заблуждался, но об этом ему никто вовремя не сказал.

В аэропорту канцлера встречал его коллега, президент Индии Раджендра Прасад, здоровенный пожилой дядя, в отличие от Любке знавший английский язык очень хорошо. Спустившись по трапу самолета и подойдя к президенту, Любке протянул ему руку, выдал приятную улыбку и строго спросил: “Who you?” (Ты кто?). Бедняга хотел спросить: “How are you?” (т. е. как дела, мол), да, видать, его немного подвело блестящее знание английского.

Президент очень удивился, а затем выпрямился во весь свой рост и, неприятно хмыкнув, с подчеркнутым достоинством ответил: “Me? I am President of India! And who you?” (Кто? Я? Я – президент Индии! А ты кто?)

Последовало неприятное замешательство, к счастью, ничем плохим для Любке не закончившееся, ибо руководство Индии привыкло за свою многострадальную историю относиться к иностранным партнерам как к слегка придуркам.