КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына

В.И. Болдин. Это имя Крючков упоминал всегда с заметным почтением. Изредка, давая поручение по какому-либо документу, говорил: “Свяжитесь с Валерием Ивановичем”.

Впервые я увидел Болдина в памятный день 24 января 1989 года в коридоре у зала заседаний политбюро, когда Крючков вел меня представлять президенту. Что-то в неприметной фигуре Болдина привлекало внимание: не демонстративная, а внутренне уверенная в себе манера держаться, острый взгляд сквозь очки. В разговор со мной он не вступал, но Крючков сразу же проследовал за ним. (В кремлевских коридорах давление власти ощущается физически. Политбюро еще было ее абсолютным центром.)

Вторая и на сегодняшний день последняя встреча с Болдиным состоялась у него в кабинете, на шестом этаже здания ЦК КПСС на Старой площади, в феврале 1991 года. Речь шла о возможности нашего содействия в организации Академии книги и книжного искусства. Поговорили с час, я обещал помощь наших специалистов в закупке современной копировальной техники. Проект был масштабен и для ПГУ небезразличен. Доложил Крючкову, сказал, что втягиваться в это дело в качестве полноправных участников считаю нецелесообразным, а чем-то помочь, воспользоваться «крышей» было бы полезным.

Б.К. Пуго. Прием на даче МВД в Серебряном Бору в честь венгерского министра, телефонный разговор с просьбой о содействии в оперативном вопросе, звонок Пуго по пустяковому делу, связанному с его сыном, нашим работником, – ехать ли ему в командировку под своей или под чужой фамилией. Решили, что под своей.

У Б.К. Пуго были лицо и манеры мягкого, добродушного и не вполне уверенного в себе человека. Это, конечно, совершенно поверхностное впечатление.

Борис Карлович застрелился.

С.Ф. Ахромеев. Маршал Советского Союза.

В числе обвиняемых его нет, ибо маршал покончил с собой, повесился в своем кабинете. Не знаю, был ли причастен он к заговору.

Крючкова покойник не любил за Афганистан и, при всей своей сдержанности, вежливости, несколько старомодной интеллигентной манере речи, особенно этого не скрывал.