КГБ в ООН

Хотя именно Кудрявцев создал и осуществил программу подготовки террористов в спецшколе на окраине Гаваны, завершить работу ему не удалось. В начале лета 1962 года Хрущев стал проявлять откровенное нетерпение поскорее претворить в жизнь грандиозный замысел – превратить Кубу в несокрушимый форпост советской военной и политической мощи. Поскольку постаревший Кудрявцев был не в состоянии сполна справиться с такой задачей, в Гавану вернулся Алексей Алексеев.

Не теряя времени, он сразу же организовал появление на Кубе передового отряда советских войск и техников, в задачи которых входило поставить на острове мощные ракеты с ядерными боеголовками.

Историки подсчитают, какие потери понес Хрущев и какие победы одержал Кеннеди в последовательном противостоянии, в результате которого с острова были вывезены советские ракеты и боеголовки и значительно сокращена семнадцатитысячная группировка советских войск, с конца лета 1962 года располагавшаяся на Кубе. Хотя Хрущеву так и не удалось вызвать в Америке панику, запугать ее, но он продолжал прилагать к этому усилия. Основным инструментом в войне нервов должен был стать террористический заговор на Восточном побережье.

Пока хитрый, насквозь прожженный Алексеев разворачивался на Кубе, пришло время определить руководителя удара по США. Человек, которому предстояло возглавить отряд террористов и диверсантов, был выходцем из той террористической школы на окраине Гаваны, где готовили боевиков. Изучая личные дела выпускников школы, Алексеев остановился на том, кто показал наилучшие успехи в террористической деятельности – на Роберто Сантэстебане-и-Касанове.

Невысокий кубинец с вьющимися жесткими волосами стал обладателем дипломатического паспорта, по которому он числился атташе кубинской миссии при ООН. Внешность его была ничем не примечательна. Когда вечером 3 октября 1962 года вместе с президентом Дортикосом, министром иностранных дель Раулем Роа и другими кубинцами из Гаваны он миновал границу аэропорта Айдлуайлд, вряд ли кто-либо из встречающих сотрудников советской и кубинской миссий при ООН обратил на него внимание.

Скромный маленький человечек юркнул в одну из машин и в мгновение ока вместе с остальными исчез в ночи. А полтора месяца спустя он был уже готов претворить в жизнь уроки, усвоенные в диверсионной школе.

В течение всех этих недель в Нью-Йорке Сантэстебан долгими часами пропадал в компании советских военных советников, пока досконально не усвоил списка целей, которые предстояло уничтожить: универсальный магазин «Мейси», вокзал Гранд-Сентрал, станции метро, нефтеперерабатывающий завод в Нью-Джерси… Словом, работы хватало.

Взрывчатку с часовым механизмом предполагалось закладывать так, чтобы вызвать максимальные разрушения и как можно больше жертв.

В пятницу 16 ноября в десять вечера Сантэстебан вышел из подъезда многоквартирного дома на Риверсайд-Драйв на берегу Гудзона, где он жил. Он поднял воротник, защищаясь от холодного ветра, который дул с реки.

Настал решающий момент – он направлялся на выполнение первого задания.

Глава двенадцатая ФБР ЗАДЕРЖИВАЕТ КУБИНСКИХ ТЕРРОРИСТОВ

Роберто Лазаро Сантэстебан-и-Касанова был всего лишь одним из кубинских заговорщиков. В соответствии с советским планом в их обязанности входило превратить район Нью-Йорка, где жило несколько миллионов человек, в царство террора. Сантэстебан изложил весь замысел остальным участникам заговора (все они, проходя отбор, получили одобрение военных из миссии при ООН).

Направляясь по Риверсайд-Драйв к своей машине с официальным дипломатическим номером, припаркованной на улице, Сантэстебан остановился под уличным фонарем и еще раз взглянул на листок бумаги, извлеченный из кармана. На нем был адрес: 242, 27-я Западная улица. Там должна была состояться встреча с двумя другими заговорщиками. Его ждали двое сообщников. Они прибыли в Нью-Йорк несколько часов тому назад и были заняты подготовкой к террористическому акту. Они ждали Сантэстебана на шестом этаже мрачного коммерческого здания в центре Гармента, района Манхэттена. Квартал 27-й улицы, между Седьмой и Восьмой авеню, мог быть классическим примером запустения и разрухи, которыми был знаменит этот район Нью-Йорка. Если не считать величественного ультрасовременного здания Института технологии моды, располагавшегося как раз напротив дома номер 242, квартал этот представлял собою скопище задымленных кирпичных строений высотой от четырех до четырнадцати этажей, в которых находили пристанище скорняки, пошивочные ателье, мастерские по изготовлению украшений.

Не было ничего удивительного в том, что на шестом этаже дома номер 242 обосновался мастер по изготовлению бижутерии Хосе Гарсиа Ореллана, сорокадвухлетний кубинец, который вел не очень прибыльную торговлю с фирмами по производству одежды.

Написанная от руки на стекле дверей фирмы вывеска гласила: «Производство современных ювелирных украшений для одежды».