КГБ в ООН

В этом месяце Юрий Мишуков, советский сотрудник ООН, решил возобновить знакомство с молодым человеком, который в июне привел его на вечеринку. Утром сентябрьского дня, едва тронутого первыми приметами осени, он позвонил Флинку в общежитие и пригласил его на обед.

Флинк тепло отозвался на звонок Мишукова, но, откровенно говоря, он удивил его. Чего это ради русский хочет увидеться с ним? Тем не менее он согласился на встречу; руководило им главным образом любопытство.

Они встретились в приемной первого этажа здания ООН и проследовали в обеденный зал на четвертом этаже.

Мишуков всеми силами старался произвести на Флинка впечатление радушного хозяина. Вспоминая в разговоре с авторами книги эту встречу, Флинк рассказывал, как представитель СССР стал говорить о размахе деятельности ООН, о своей работе как переводчика – словом, вел он себя непринужденно и раскованно. Разговор носил легкий, непринужденный характер.

– Он рассказал мне о своей семье, расспрашивал о моих родных, – припоминал Флинк. – Он хотел знать, в какую я ходил школу, что изучал, какие у меня интересы и намерения. Похоже, я очень интересовал его. Я отвечал на его расспросы и конечно же сам спрашивал – задавал почти такие же вопросы, что и он мне. Он был полон дружелюбия. Затем он стал спрашивать о моих политических взглядах: кто я – республиканец или демократ? Похоже, его заинтересовало, что я работал у прокурора США. Я рассказал ему, что занимался большей частью работами общего характера, и он стал спрашивать, когда я ушел и почему, если мне нравилась эта работа, ну и тому подобное. В его вопросах не было никакого подтекста или двусмысленности. Мы вели совершенно откровенный и вполне светский разговор.

После обеда собеседники расстались, обменявшись неопределенными обещаниями продолжать знакомство. День уже клонился к вечеру, и Флинк по 42-й улице направился в сторону вокзала Гранд-Сентрал, где хотел сесть на поезд в метро. Скрывшись под сводами метро от жаркого солнца, Флинк стал вспоминать подробности встречи.

Почему Мишуков позвонил ему? Не стоит ли чего ли за его приглашением?

Обдумав все, Флинк пришел к выводу, что приглашение было чисто дружеским. Тем не менее что-то не давало ему покоя, и неожиданно он решил, что хорошо бы обсудить эту историю с добрым приятелем по предыдущей работе, помощником прокурора Артуром Сэвиджем, который в свое время был непосредственным руководителем студента Флинка.

Сэвидж внимательно выслушал его. В завершение своего повествования Флинк спросил:

– Итак, Арт, что ты обо всем этом думаешь?

Сэвидж задумался.

– Я бы сказал, что в целом все это довольно забавно. Я не усматриваю тут никаких дьявольских замыслов. Однако…

– Что «однако»?

– Однако я думаю, что для надежности лучше всего было бы связаться с ФБР. Они смогут все оценить. И куда лучше меня объяснят, что тебе делать.

Сэвидж сам позвонил в ФБР. Сотрудник бюро выслушал рассказ о знакомстве Флинка с советскими людьми и предложил, чтобы Флинк на следующий день встретился с ним у общежития университета.

Агент легко распознал высокого, красивого Флинка. Представившись, он вместе с молодым юристом направился через улицу в сквер на площади Вашингтона. Просторный зеленый оазис был полон студентов, бородатых битников, а также пожилых итальянцев из соседнего итало-американского квартала и десятками детишек. Агент ФБР и Флинк нашли пустую скамейку в тихом углу парка, и Флинк, отвечая на вопросы агента, детально восстановил встречу с советским чиновником. Время от времени агент делал какие-то заметки в своем блокноте.

– Так что же мне теперь делать? – закончив рассказ, с интересом спросил Флинк.

– Если он снова позвонит вам и предложит встретиться, соглашайтесь, – получил он простой ответ.

– А потом?

– Дадите нам знать, как прошла встреча. Звоните нам из таксофона.

Слегка удивившись суховатой немногословной реакции сотрудника ФБР на его рассказ, Флинк расстался с ним. Он плохо понимал, что с ним происходит, не имел представления, что его ждет, но был полон заинтересованной решимости узнать, чем все это кончится.

С нетерпением Флинк ждал очередного приглашения Мишукова, хотя не был уверен, что оно последует.

Но по прошествии десяти дней раздался звонок.

– Не пообедать ли нам вместе опять? – спросил знакомый голос после обмена приветствиями.

Флинк охотно согласился.

– Встретимся, как и в тот раз, в приемной, – сказал Мишуков, – а потом поднимемся на лоджию. Договорились?

Они встретились через несколько дней. Шла первая неделя октября. Флинк, как ему и было сказано, сообщил о встрече ФБР.

За обедом Мишуков был по-прежнему сердечен и в хорошем расположении духа. Он вел легкую, непринужденную беседу. Флинк заметил его настроение, полное красноречивого оживления. Но в ходе разговора его интонация стала меняться.