КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 1

На ничем не примечательной «субару» мышиного цвета они ехали довольно долго, почти час. Дов — высокий, худощавый и абсолютно седой, несмотря на относительную молодость (про себя Мишин прикинул, что ему не больше тридцати пяти) вертел баранку и непринужденно разглагольствовал о неоспоримых преимуществах русской кухни.

— Ты когда-нибудь жил в России? — спросил Мишин, думая о своем.

— Никогда. Мама моя родом из Пинска, папа из Вроцлава, а родили они меня уже здесь. Правда, тогда эти места назывались не Израилем, а Палестиной. Но к русскому языку и к русской кухне родители приучили меня с детства. Мать до последнего дня жизни делала борщ — пальчики оближешь! И иногда мне кажется, что я никуда не уезжал из твоей страны.

— А ты хоть раз был в России?

— А ты как думаешь?

— Думаю, бывал. И не раз.

— Это с моим-то акцентом? — удивление израильтянина выглядело совершенно естественным.

— Ну, во-первых, запросто мог бы сойти за прибалта.

— А во-вторых?

— А во-вторых, — глядя в окно, рассеяно ответил Мишин, — не смотри ты так часто советские фильмы, Дов. Ты делаешь ту же ошибку, что и наши актеры, изображающие из себя иностранцев.

— То есть?

— Понимаешь, часть слов они произносят с жутким акцентом, а часть — причем довольно сложные слова, такие, к примеру, как коммунистическая партия или ортодоксальный марксизм, — абсолютно без акцента. Точно так же, как ты, Дов…

Седовласый подполковник израильской разведки хмыкнул и покачал головой.

— Ты что, обиделся?

— Все нормально, Виктор. Спасибо за совет.

— Да не за что, — Мишин пожал плечами. — Может быть, отплатишь когда-нибудь той же монетой…

— А вот и Тель-Авив, Виктор! Мы почти приехали…

Несмотря на то, что уже стемнело, освещенные желтыми фонарями улицы города казались неестественно белыми, словно выкрашенными известкой, и почти безлюдными.

— Почему так мало народа? — спросил Мишин. — Еще ведь и девяти нет…

— Все уже разошлись по домам. Израиль очень рано встает и рано ложится… — Дов включил левый поворотник и скосил взгляд в боковое зеркальце, — Устали, отдыхают. Сегодня ведь обычный рабочий день, не праздник… — Он мягко притормозил у красивого двухэтажного дома и выключил зажигание. — Все, Виктор, приехали…

— И без приключений, — кивнул Мишин.

— Ты ждал приключений?

— Учитывая количество сопровождающих, — нет. — Витяня улыбнулся и с чисто профессиональным интересом спросил: — И сколько же машин нас сопровождало?

— А сколько ты насчитал, подполковник?

— Две сзади — лендровер и опель, и одну спереди — синий форд «мустанг» шестьдесят девятого года.

Дов повернулся к Мишину и неожиданно улыбнулся:

— Ты в хорошей форме, Виктор.

— Смотря для чего? — возразил Мишин.

— Для того, чтобы ответить на мое предложение.

— Я согласен.

— Тогда выходи, коллега, тебя уже заждались…

7. БУДАПЕШТ. ЗДАНИЕ ЦК ВСРП

Март 1978 года

Атилле Хорвату, заведующему отделом административных органов ЦК Венгерской социалистической рабочей партии, накануне исполнилось ровно сорок пять лет. Хотя выглядел этот жгучий брюнет с осанкой древнеримского сенатора, орлиным носом, пронзительно синими глазами и неизменно заботливо уложенной, без единого седого волоска, пышной шевелюрой, лет на десять моложе.

В коридорах ЦК ВСРП, где по традиции все знали все обо всех, стремительное восхождение Хорвата по ступеням партийной карьеры и, главное, то кресло, которое Атилла занимал последние два года, курируя прокуратуру, суды, полицию и органы безопасности, считалось хоть и объяснимым, но все-таки своеобразным номенклатурным феноменом. Поскольку до тридцати пяти лет Атилла Хорват не имел ни малейшего представления о партийной работе, занимаясь областью беспредельно далекой от вершения судеб целого народа — спортом. В девятнадцать лет Атилла стал вице-чемпионом мира по современному пятиборью, потом завоевал олимпийскую медаль, несколько раз выигрывал Кубки мира, после чего стал считаться чуть ли не национальным героем Венгрии.