КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2

ГРУ обладал тонким, а моментами просто писклявым голосом. Но в то утро голос шефа звучал особенно противно — словно телефонная трубка лежала рядом с работающей на высоких оборотах электродрелью. Поморщившись, Никифоров чуть отодвинул трубку от уха и спросил:

— Иван Георгиевич, а через минут двадцать нельзя? У меня, понимаете, шифровки срочные…

— Дело тоже весьма срочное, Степан Митрофанович.

— Иду!

Собрав со стола несколько шифрованных донесений, Никифоров запер их в сейфе, внимательно осмотрел бумаги на своем рабочем столе, убедился, что секретных среди них нет, после чего вышел через служебный ход и поднялся на четвертый этаж, который полностью занимал кабинет начальника ГРУ и его личная канцелярия.

Сидевший в приемной адъютант в форме подполковника танковых войск, увидев входящего Никифорова, резко встал из-за стола и вытянулся.

— Вольно, — привычно кивнул начальник Управления внешней разведки и толкнул гладкую дубовую дверь в кабинет своего главного шефа.

Генерал армии Игорь Борисович Коновалов возглавил ГРУ сразу же после смерти маршала Гречко, когда пост министра обороны занял Дмитрий Федорович Устинов — близкий друг и доверенное лицо Брежнева, о котором профессиональные военные с презрением (естественно, не в глаза) отзывались в том плане, что Дмитрий Устинов, получивший вскоре после нового назначения маршальские звезды, в годы войны «держал оборону в районе Урала».

Новый министр обороны действительно никогда не воевал, сделав свою блистательную карьеру на благодатной ниве оборонного строительства, где в его практически бесконтрольном подчинении находилась самая мобильная и эффективно действовавшая армия — миллионы бесправных и безропотных политзаключенных. Именно на их плечах в близком и далеком Зауралье, в тундре Ямала и Таймыра, в непроходимой тайге Восточной Сибири в рекордно короткие сроки закладывался фундамент новых танкостроительных заводов, прорубались дороги к урановым и кобальтовым рудникам, возводились стартовые стволы для первых советских баллистических ракет с ядерными боеголовками… Поговаривали, что незаурядные хозяйственные и организаторские таланты Дмитрия Устинова не раз отмечал даже крайне скупой на похвалы Сталин, а Берия признавался в тесном кругу собутыльников, что без энергии Устинова первая советская ядерная бомба была бы испытана на полигоне в Семипалатинске не в сорок девятом, а как минимум через полтора-два года.

Что же касается отношения к Устинову Леонида Брежнева, то оно сформировалось в далекие уже годы войны, когда, вследствие довольно часто встречающегося в жизни стечения обстоятельств, влиятельный и пользующийся большим авторитетом у кремлевских бонз Дмитрий Федорович Устинов сумел подтолкнуть еще молодого политрука 18-й армии полковника Брежнева.

Устинов всегда был умным политиком, резких движений не делал, а потому сумел проскочить не только смертельно опасный для советской партноменклатуры период пятидесятых годов, когда Хрущев косил испытанные сталинские кадры налево и направо, но и шестидесятые годы, когда Брежнев, в свою очередь, начал активно избавляться от хрущевских кадров. Воистину одному только Богу было известно, как удалось этому невысокому, извечно запинающемуся в разговорах мужичку быть наркомом и министром вооружения при Сталине и аж до пятьдесят седьмого года министром вооружений, первым заместителем Председателя Совета Министров и председателем ВСНХ при Хрущеве и стать в итоге министром обороны и членом Политбюро при Брежневе.

Никифоров знал, что Игорь Борисович Коновалов, получивший погоны генерала армии через два года после того, как стал начальником ГРУ, был младшим другом и протеже Устинова, долгое время работал его личным помощником. Тем не менее, несмотря на свое партийно-хозяйственное прошлое, классический выдвиженец Коновалов оказался человеком не без способностей и сумел в считанные годы постичь в стенах Главного разведывательного управления то, на что у многих уходили десятилетия.

Генерал Никифоров относился к своему шефу с уважением и некоторой опаской. Коновалов был человеком не вредным, в некоторых вопросах даже широким, умел прощать по мелочам, не стремился влезать в детали, оставляя своим подчиненным простор для инициативы. Однако в принципиальных вопросах генерал армии Игорь Коновалов превращался в бетонную стену, прошибить которую не брался ни один человек. Кроме того, шеф ГРУ отличался вспыльчивостью, хотя и быстро отходил.