КГБ в смокинге. Книга 2

— Расслабьтесь… — Грин выставил перед собой узкую холеную ладонь, точно пытался передать собеседнику свое спокойствие. — И, ради Бога, оставьте свою подозрительность — это явно не тот случай! Во-первых, у меня нет никаких звуко- и видеозаписывающих приспособлений. А во-вторых, сделка, которую я вам предлагаю, чище, чем дистиллированная вода. Скажите «да» и дайте мне возможность связаться с людьми в Гдыне. Поверьте, осуществить ту часть сделки, которая касается ваших интересов, очень непросто. Даже для наших людей…

— Сколько времени вы дадите мне для решения вашей проблемы?

— Максимум две недели.

— Не густо.

— К сожалению, мы тоже в цейтноте.

— А если вы не вернете ее в США?

— Тогда будем считать, что этого разговора не было.

— Благородно, — пробормотал Юджин. — Вы действительно сможете вытащить ее из рук КГБ?

— Я бы сформулировал вопрос иначе.

— Прошу, вы в этом деле явно опытнее меня.

— Я бы сформулировал вопрос так: «Вам действительно столь важно знать время и место секретной встречи США — ООП?»

— Согласен, — коротко кивнул Юджин и залпом опрокинул в горло остатки виски. — Но прежде чем мы расстанемся, вы должны ответить мне на один вопрос.

— Мы же договорились… — начал было Грин, но Юджин решительно оборвал его:

— Ответ именно на этот вопрос мне необходим, поскольку речь идет о моей безопасности. О моей и… ее.

— Что вы хотите узнать? — тихо спросил Грин.

— Кто является источником вашей информации об этом деле? Если вы не ответите, то, боюсь, сделка не состоится. Поймите меня правильно, Грин: какой смысл обращаться к вашей помощи, если через две недели мы с ней попадем в автокатастрофу?

Грин отпил глоток, поморщился, затем вытянул из пластмассовой коробочки салфетку с фирменным знаком мотеля, снял очки и стал медленно протирать стекла. Юджин терпеливо ждал.

Бармен включил стереомагнитофон, и узкий коридор бара завибрировал от хриплого голоса Сачмо — Луи Армстронга.

Наконец Грин водрузил дужку очков на тонкую переносицу и вздохнул:

— Ну ладно. Я вынужден ответить вам, хотя и явно превышаю данные мне полномочия. Надеюсь, Вэл, вы понимаете, чем рискуем я и вы, если…

— Не тратьте зря время, Грин.

— Хорошо… В настоящее время подполковник Мишин находится у нас.

— Как вы вышли на него?

— Наши люди вели его уже несколько месяцев. Потом он внезапно исчез из Швейцарии, где-то пропадал пару недель и вдруг объявился в Орли. Там его и засек наш человек. А дальше…

— Он что-то задолжал вашей фирме?

— Скажем так: у нас к нему было несколько вопросов.

— И он вам сразу выложил всю информацию обо мне, о ней… Так?

— Поймите, Вэл, нас интересовало совсем другое. Просто этому человеку как-то надо было объяснить свое появление в Амстердаме и кое-какие трюки в отеле «Дам»…

— Таким образом, если я вас правильно понимаю, на меня вы вышли случайно?

— Да, можно сказать и так.

— А когда вышли, то сопоставили факты и решили извлечь какую-то пользу для себя?

— А вы поступили бы иначе?

— Мишин жив?

— Да.

— Что вы намерены с ним сделать?

— Вэл, ваш единственный вопрос незаметно трансформировался в импровизированную пресс-конференцию! — Грин укоризненно взглянул на собеседника поверх очков. — Я ответил вам. Ну, перейдем к делу?..

13 Балтийское море. Борт сухогруза «Камчатка»

5 января 1978 года

Допрос не клеился.

Накануне, после моего гигиенического монолога шокированный Петр Петрович как ошпаренный выскочил за дверь, и ровно сутки я была лишена его приятного общества. То ли он обменивался с Москвой радиограммами по поводу того, не утопить ли меня за дерзость, то ли, как я предположила уже на следующий день, воевал с командным составом нашего корыта за новую для меня жилплощадь, то ли, огорченный моими непомерными претензиями, пил горькую, занюхивая морским ветром, — не знаю. Тот факт, что наутро, вскоре после завтрака, ничем не отличавшегося от предыдущих трех трапез, в моей конуре снова появился рябой матрос, посмотрел на меня, точно рабочий завода Михельсона на Фанни Каплан, замогильным голосом приказал: «Встань», схватил в охапку постель вместе с матрацем и подушкой и скрылся. Металлическая сетка корабельной койки, напоминавшая хорошо побритую колючую проволоку, безусловно, была бы идеальным ложем для начинающего йога. Я же побоялась присесть даже на краешек, а потому прильнула к иллюминатору и стала смотреть на острые, мелкие снежинки, бестолково бьющиеся в толстое мутное стекло и исчезавшие внизу, в холодной пене Балтики.