КГБ в смокинге. Книга 2

1 США, штат Вирджиния. Лэнгли. ЦРУ

8 января 1978 года

Уолш без выражения следил за тем, как Юджин вошел в его служебный кабинет, молча кивнул, пересек четырьмя шагами огромную комнату и уселся в вертящееся кресло напротив.

— Не в духе, сынок? — участливо осведомился заместитель директора ЦРУ.

— Да, сэр.

Уолш хмыкнул, протянул левую руку к интеркому и придавил указательным пальцем клавишу.

— Слушаю вас, сэр? — раздался скрипучий голос мисс Кренкуотер.

— Контроль «F», пожалуйста, — бросил Уолш. — На пятнадцать минут.

— Да, сэр!

Юджин знал, что контроль «F» — это команда включения так называемой «экранной защиты» кабинета, при которой полностью исключалась возможность подслушивания. Понимая, что предстоит непростой разговор, Юджин внутренне напрягся.

На интеркоме зажглась красная клавиша, подтверждая, что контроль «F» включен. Уолш бросил короткий взгляд на часы.

— Торопитесь, сэр? — спросил Юджин.

— Да. У меня всего четверть часа. Но, думаю, мы уложимся. Первое, сынок: твои контакты с Грином прекращаются, по крайней мере, на время.

— Он заподозрил меня в антисемитизме?

— Юджин, мне некогда выслушивать твои шутки.

— Виноват, сэр!

— Второе: в четверг ты вылетаешь в Майами. Керр введет тебя в курс дела. Твоя задача — оценить обстановку и подготовить план мероприятий по обеспечению безопасности палестинца и его сопровождающих на будущей встрече с людьми из госдепа.

— ФБР уже перестало заниматься такими делами, сэр?

— Тебе будет придана группа из шести спецагентов ФБР. К четвергу все они будут во Флориде.

— Вы объясните, сэр, почему группой агентов ФБР должен руководить офицер «фирмы»?

— Потому, что я так хочу, сынок, — любезно улыбаясь одними губами, отрезал Уолш. — Понятно?

— Да, сэр!

— Третье: твоя группа должна будет подготовить охрану палестинских представителей на территории частной виллы, где они будут жить, а также в отеле, где будут проходить сами переговоры.

— Должен ли я понимать так, сэр, что если их захотят прикончить в кино, в кафетерии или в постели какой-нибудь шлюхи, я не понесу ответственности за это?

— Совершенно точно. Ибо в таком случае ее понесут представители других служб.

— Один вопрос, сэр: почему именно я?

— А почему не ты? В данном случае потому, что ты знаешь чуть больше, чем кто-либо другой. Но кто сказал, что это плохо?

— Сэр, мне бы не хотелось ударяться в патетику…

— Ударься, сынок, у меня и на это есть пара минут.

— Насколько я понимаю, речь идет о моей офицерской чести.

— Любопытный вывод, — хмыкнул Уолш и, вытащив из коробки сигару, начал раскатывать ее по столу. — В чем ты меня подозреваешь, Юджин? Ты боишься, что я тебя обесчещу?

Юджин уже открыл было рот, чтобы ответить, но натолкнулся, словно на скалу, на тяжелый взгляд босса.

— Вот что я тебе скажу, — Уолш говорил тихо и как-то вкрадчиво. — Голова у тебя светлая, так что, надеюсь, ты меня поймешь. В такой степени, чтобы уже никогда не возвращаться к этой теме… Я был в Мюнхене в семьдесят втором. Был потому, что косвенно нас предупреждали о готовившейся бойне. Не детализируя. Правда, полномочий на действия так и не дали. И мы находились в роли пассивных наблюдателей. Так что, сынок, я видел весь этот кошмар с заложниками. И беспомощность наших немецких коллег тоже видел. Но дело даже не в ней, хотя дилетантство, особенно в вопросах защиты жизни ни в чем не повинных людей, всегда омерзительно. Эти бородатые ублюдки с автоматами и безумным блеском в глазах — фанатики. Они будут убивать, жечь, захватывать самолеты с детьми и женщинами, резать, взрывать все подряд, пока не добьются своего. Я не политик, сынок, я — обычный профессионал, занимающийся обеспечением безопасности людей. Мне глубоко безразлична их идеологическая платформа. Я лишь против того, чтобы на алтарь какой бы то ни было идеи штабелями складывали трупы…

— Сэр, но это и есть убеждения.

— Да, но не политические. Человеческие, Юджин! И когда мои соотечественники в моей собственной великой стране, которую даже враги называют оплотом мировой демократии, садятся с ними за стол переговоров, я понимаю одно: эти парни получат еще пару-тройку миллионов долларов американских налогоплательщиков, чтобы прикупить пластиковой взрывчатки и прочего дерьма для победы палестинской революции. Мой отец — ирландец, Юджин. Мать — стопроцентная американка. Евреев в роду не было и в ближайшее время не предвидится. И я никогда никому не продавался. Единственное, чего я хочу, — это умереть честным солдатом. Вот и все.

— Я понял вас, сэр.

— Отлично! — Уолш раскурил сигару. — Я не могу требовать от тебя беспрекословного подчинения. Это — просьба. Скажи «нет», и наш разговор закончен.

— Да.

— Тогда иди.

Юджин встал и, чувствуя на спине взгляд Уолша, направился к двери.

— И еще одно, — окликнул его Уолш. — Час назад я получил информацию относительно некоей дамы…

— Меня не надо стимулировать к работе, сэр, — тихо отозвался Юджин. — Я готов выполнить задание.

— Похоже, ей удалось выкарабкаться.

— Именно так и была сформулирована информация?