Х 3 (СИ)

Так химеры начали переписывать код наномашин силой воли, ломая установленные барьеры и ограничения. Частично, фрагментами, чаще всего просто усугубляя ситуацию. Дети, которые стали гибридами еще до сознательного возраста, делали это играючи, для них подобное — само собой разумеющееся.

Этот неучтенный фактор свел с ума множество химер первого поколения, он же сломал планы Хозяина Черного Кота, который создал свое оружие последнего шанса.

Осколки моего сознания пытались предупредить меня еще там, в пустошах. Но все было слишком раздроблено и обрывочно. Черный оказался подсадным игроком, плясавшим под дудку Источника и Матери. Каким-то образом я смог изолировать его в отдельную субличность. Нельзя сказать, что он был чистым Иным, там все вперемешку. Теперь он неотъемлемая часть меня, пусть и искаженная Источником.

Но речь была не о нем. А о действительно подсаженной личности, которая не имеет со мной ничего общего. Не имела, по крайней мере. Защитная программа, код, вшитый в ядро наномашин. Тот самый, который активировался при первом сознательном использовании силы химеры. Скорей всего Восьмерка появился в моей голове уже после войны, когда Департамент копался в моих мозгах, перекраивая воспоминания.

Его базовая задача — не дать мне слететь с катушек и укатить в сторону кристалла. Если так подумать, то именно он помогал мне вернуть контроль, когда Черный его перехватывал силой. Ведь именно Восьмерка тогда разрулил ситуацию и не дал мне убить Элис собственными руками.

Но никто не ожидал, что мой разум провернет тот же фокус, что и с Черным. Отщипнуть кусочек своей личности, связать его с подселенцем, получить таким образом контроль и изолировать в отдельную субличность.

Только в случае с Черным я отсек генетическое влияние Иных на мой разум, а в случае с Восьмеркой — переписал код, хоть и неосознанно. Где-то он умудрялся помогать, выполняя свои функции, но главная его задача — перехват чужого управления и сброс носителя до заводских настроек — стали недоступны.

Потому и потребовался новый носитель с неизмененным кодом, чтобы активировать протокол «Черный Кот». Да, в моем случае мера одноразовая, ведь как только сознание вернулось, Черный и Восьмерка оказались снова изолированы. Но и этого было более, чем достаточно.

Я встал, огляделся по сторонам. На крыше кроме меня и тела паренька больше никого не было. В голове гудело, последние дни показались мне кошмарным сном. Я словно бы видел и ощущал все происходящее, но как-то отстраненно. Самое страшное, что весь этот геноцид человечества, а в особенности Альтаира — полностью укладывался в мои размытые моральные рамки.

Да что там, я и сейчас не вижу проблемы в дохлых восьмерках и их правительстве. В остальном, все что изменилось с возвратом контроля — я снова ненавижу Иных так же сильно, как и людей. Нет, после выходки Черного даже чуть больше.

— Черный, — прорычал я, сквозь зубы.

Выбросив руку в сторону, схватил воздух над краем площадки, но это только со стороны могло так показаться. С моей точки зрения я сжимал в пальцах хрупкую шею Черного Дьявола, который сейчас хрипел и закатывал глаза, дергаясь в моей хватке.

— Скотина неблагодарная, — прошипел я.

Черный перестал придуриваться и замер. Посмотрел на меня и оскалился, облизнувшись своим мясистым слюнявым языком.

– Хозяин накажет Черного? – пролепетал он. – Хозяин нас больше не любит? Открутишь мне голову? Давай я сам.

Голова Черного провернулась на триста шестьдесят градусов и с мерзким хрустом снова встала на место. А ублюдок снова оскалился.

– Ну что, полегчало? Я так весь день могу.

— Свали с глаз, выродок, — прошипел я и разжал руки.

Черный с диким воплем сорвался вниз, нелепо размахивая руками. Я не смотрел, просто слушал, как его крик постепенно стихал, но удара так и не последовало. А он все кричал и кричал, пока я не понял, что звук идет не от подножия башни, а у меня за спиной.

Я обернулся и увидел Черного, который нелепо размахивал руками и раскачивался из стороны в сторону, делая вид, что падает. При этом он смотрел куда-то в небо и продолжал орать.

Мне сразу вспомнилось, каким доставучим он был первые годы, и сразу захотелось выпить чего-нибудь покрепче, но бутылка паршивого виски блестела осколками в паре метров от меня.

Раздался выстрел, который я ни с чем не спутаю. Револьвер сорок пятого калибра, древнее оружие. Кажется, я даже почувствовал этот приятный аромат пороховых газов. Голова Черного разлетелась кучей ошметков, а тело тут же растаяло.

– Не благодари, – произнес Восьмерка, убирая револьвер и доставая фляжку из внутреннего кармана плаща.

— Спасибо, — произнес я, устало вздыхая.