Хабаров. Амурский землепроходец

Приходилось позаботиться о съестных припасах на зиму. Поэтому Хабаров снарядил промысловую экспедицию в низовья Амура. Ей было поручено заняться заготовкой рыбы. Амур славился своими рыбными богатствами, особенно рыбой лососёвых и сиговых пород. На промысел отправилась примерно половина отряда Хабарова — около ста человек. Они дошли до низовьев реки, где и занялись интенсивной ловлей с помощью «железных крюков», т.е. багров. Вылавливали только крупную рыбу, а мелкую отпускали обратно в воду. Промысловики занимались также тем, что выменивали у местных жителей — гиляков (нынешних нивхов) рыбу на разные бытовые товары, которые могли их заинтересовать.

Тем временем оставшаяся в Ачанском городке часть отряда столкнулась с опасностью. Наблюдательные туземные жители заметили, что от прежнего отряда осталась только половина. Значит, силы защитников городка были серьёзно ослаблены. Это натолкнуло обитавших вблизи городка ачанов на мысль объединиться с соседями-дючерами и поживиться за счёт русского зимовья.

К Ачанскому городку незаметно подошли речные суда, каждое из которых вмещало по пятьдесят-шестьдесят человек. Струги нападавших, воспользовавшихся тем, что русские утратили бдительность и никак не ожидали нападения соседей, вошли в протоку и незаметно причалили к берегу. Ачинский лазутчик, не подымая шума, ловко взобрался ночью на сторожевую башню, снял охранявшего её Никифора Ермолаева, который, по-видимому, проявив беззаботность, задремал на посту.

Защитники городка никак не ждали нападения и далеко не сразу заметили надвигающуюся опасность. Нападавшие не были замечены и тогда, когда они окружили городок со всех сторон и подожгли его стены. Лишь запах дыма и возня у стен заставили казаков забить тревогу и взяться за оружие. Они поспешно одели куяки и бросились отстреливаться и тушить пожар. Хабаров приказал, чтобы большая часть отряда, оставленная в городке, предприняла вылазку и атаковала неприятеля. От интенсивной стрельбы из пушек и ручного оружия нападающие пришли в замешательство и дрогнули. Яростные залпы огнестрельного оружия поколебали их ряды. По свидетельству самого Ерофея Павловича, бой был длительным. Против «огненного боя» нападавшие, несмотря на своё многократное численное превосходство, ничего не могли противопоставить и поспешно отступили к своим стругам. Ачаны и дючеры убедились воочию, что дело их проиграно, и поспешили удалиться, вернее, обратиться в бегство. Как выяснилось впоследствии из расспроса пленных, на русский городок напало около восьмисот человек. Таким образом, нападающая сторона по своей численности имела почти десятикратное превосходство.

Чем объяснить поражение нападавших, имевших многократное численное превосходство, и, казалось бы, не столь затруднительную победу сотни с небольшим соратников Хабарова? Конечно, причина заключалась в наличии у русских огнестрельного оружия, военного опыта и организаторского таланта Ерофея Павловича Хабарова. Ничего этого у нападавших не оказалось.

На следующий день после неожиданного сражения в городок возвратилась та часть отряда, которая уходила на нижний Амур для рыболовного промысла. Воспользовавшись тем, что отряд оказался в сборе, Ерофей Павлович собрал всех и повёл речь.

   — Оскандалились, братцы, — говорил он резко, взволнованно. — Показали себя не как доблестные воины, а как сонные растяпы. Супротивников подпустили к самым стенам городка, позволили ворогу красного петуха подпустить. Едва не был спален городок вместе с нами.

Хабаров ещё долго говорил раздражённо, допуская непотребные выражения, когда же он наконец умолк, его спросил с хитрецой Василий Поляков:

   — Кого же винить теперь, Ерофей Павлович?

   — Кого, кого?.. Не тебя же, конечно. Ермолаев плохо нёс караульную службу и прохлопал ворога, за что и сам поплатился, и едва не поплатились мы все. А больше всех виноват я, Ерофейка. Не предвидел такого нападения, не подумал о надёжной защите городка. Повелеваю усилить ночную охрану. На каждой башне пусть теперь бдят двое. Замечу спящего стражника, прикажу всыпать батогов.

   — Не слишком ли собираешься лютовать? — спросил кто-то из казаков.

   — Нет, не слишком. Каждому — своё, по заслугам. А окрестности городка пусть денно и нощно прочёсывает конная стража.

   — Дозволь слово молвить, — попросил кто-то из казаков в возрасте.

   — Нет, не дозволю. Сие моё повеление. И нечего его обсуждать. Вот так и будем жить дальше. А городок наш станем укреплять, усиливать стены, углублять рвы, возводить новые башни. Из соседних селений возьмём аманатов. И ещё... скажу тем, кто задумал женихаться. Пока повремените, ребятки. Сперва нам надо убедиться в миролюбии, добрососедстве окрестных людей. Убедимся, тогда подумаем и о невестах.