Хаджибей (Книга 1. Падение Хаджибея и Книга 2. Утро Одессы)

   — Себя береги — за меня не бойся. Никому себя в обиду не дам. — Она показала маленький охотничий нож, что всегда носила под байбараком (верхняя женская одежда) на поясе.

   Еще не расцвела заря, а Кондрат, поцеловав спящего сына, ушел с Семеном в чумацкий поход.

XXXVI. ПОХИЩЕНИЕ

Яника встретила Маринку радушно. Отвела ей одну из уютных комнат на женской половине огромного своего особняка, где жила сама со своими детьми и прислугой.

   Хотя на Янике лежало много разных семейных забот и хлопот — и содержание в порядке большого дома, и воспитание троих детей, — ее радовало появление Маринки. Жены высокопоставленных знакомых Луки сторонились ее, считали ниже себя по происхождению и воспитанию и каждый раз при встречах давали ей понять это. Однако такие неприятные встречи были редки.

   Яника старалась по возможности держаться подальше от них, но в то же время остро страдала от одиночества. Поэтому встреча с Маринкой была для нее приятным сюрпризом. Вскоре они и совсем сдружились. Сербиянка стала относиться к Маринке, как к младшей сестре. Даже иногда приглашала в гостиную, когда к мужу приходили его знакомые по коммерческим делам.

   Янику забавляло, когда эти важные немолодые господа при виде красивой молодой женщины, забыв о своем почтенном возрасте, превращались вдруг в галантных кавалеров.

   И вот в гостиной Яники Маринка неожиданно для себя встретила человека, которого однажды чуть не подстрелила из пистолета. Хотя это было давно, но лишь вошла Маринка с Яникой в гостиную, как пан Тышевский сразу узнал ее.

   Маринка тоже узнала пана, хотя он сильно постарел и обрюзг.

   Тышевский вел деловой разговор с Лукой и еще каким-то коммерсантом в чалме, но тут же прервал беседу и подошел к женщинам. Поклонился Янике, поцеловал ей руку, любезно осклабился Маринке и тотчас спросил, где находится сейчас ее муж.

   — В дальнем пути, — ответила Маринка.

   — О, понимаю, на пути к всевышнему. — Пан поднял к потолку свои бесцветные студенистые глаза. — Я слыхал, что он погиб в Измаиле.

   Маринка поняла, что проговорилась, и с досады прикусила губу. К ней на помощь немедленно пришла Яника.

   — Муж Марины Петровны жив-с. Он в дорожном отбытии, — пояснила сербиянка.

   Но пан не унимался.

   — Позвольте спросить, как долго вы изволите пребывать у нас в Одессе?

   Вопрос этот был задан неспроста. Лгать она не умела, поэтому промолчала.

   Яника решила, что гостья смущена, и опять попыталась выручить ее.

   — Марина Петровна остановилась пока у меня. До приезда своего супруга.

   — Очень приятно, очень приятно, — заворковал пан и перешел на игривый тон. — В Одессе славный климат. Но скажите, вы по-прежнему, подобно древней амазонке, столь воинственны, сколь и прекрасны?

   Маринка не знала, что такое «амазонка». Не знала этого и Яника. Поэтому Тышевский так и не получил ответа на свой вопрос. Он, словно оценивая, смерил Маринку неприятным взглядом с головы до ног. Ноздри его хрящеватого носа затрепетали, а студенистые глаза неприятно заблестели.

   Извинившись, пан отошел от них и присоединился к беседующим мужчинам...

   На другой день вечером служанка привела к Маринке пожилую женщину, одетую как монашенка, во все черное.

   — Я прислана человеком, который привез известие от твоего мужа. Он ждет тебя около дома. Выйди, — шепотом сказала ей женщина.

   — Пусть он придет сюда.

   — Он не может этого сделать. Поэтому и прислал меня к тебе. Выйди... А то он уйдет. Известие важное...

   Маринка набросила на плечи платок и пошла за женщиной.

   Та вывела ее на темный двор.

   — Он за воротами...

   Маринка вышла на ночную улицу. И тотчас кто-то сзади накинул ей на голову мешок. Потом сильные руки схватили ее, связали, потащили, бросили в карету. Лошади быстро помчали ее по темным улицам городка.

   Маринка кричала, вырывалась, но напрасно. Ее похитители хорошо знали свое ремесло и надежно связали ей руки и ноги. Мешок, надетый на голову, не пропускал ни звука.

   Скоро карета остановилась. Ее снова схватили и понесли. Потом бросили на что-то мягкое, развязали. Сорвали с головы мешок.

   Она зажмурилась от яркого света. А когда через мгновение снова открыла глаза, то увидела себя в большой пустой комнате, ярко освещенной свечами.

   В углу в кресле сидел одетый в нарядный халат пан Тышевский.

XXXVII. УДАР В СЕРДЦЕ

Маринка вскочила и бросилась к двери. Но та оказалась запертой. Все тщетные попытки пленницы открыть дверь вызвали только смех у Тышевского. Тогда Маринка кинулась к пану.

   — Отпусти меня! Зачем я тебе? Отпусти! —закричала она.

   — И отпущу! — медленно процедил сквозь зубы Тышевский. — Только подожди. Сядь, успокойся. Выслушай меня.

   Но видя, что Марина стоит как окаменелая, он нахмурился и повелительно крикнул:

   — Да садись же!

   Маринка села в уголке. Тышевский поднялся с кресла и подошел к ней.