Хагакурэ, или Сокрытое в листве

Генеалогическое древо рода Сома, с которым в Японии больше ничто не может сравниться, изображено на свитке, получившем название тикэн марокаси. Однажды в резиденции господина Сомы[299] возник пожар. Глядя на горящие постройки, господин Сома говорил: «И дом, и утварь не жалко. Сгорят — все можно восстановить. Но чего не вернуть — так это нашей главной фамильной драгоценности — генеалогического древа». И тут один слуга сказал: «Я спасу его от огня». Господин Сома и его вассалы подняли слугу на смех: «Как ты это сделаешь, когда все горит?»

Этот слуга ничем особо не выделялся, и толку от него большого не было, но господину нравилось его усердие. «Я знаю, что неуклюж и небрежен и польза от меня невелика. Но я всегда был готов отдать свою жизнь, если представится возможность сделать что-то полезное. Думаю, это время наступило». С этими словами слуга бросился в бушевавший огонь.

Когда пожар кончился, господин Сома приказал своим людям: «Отыщите его тело. Эх, бедняга!» Обгоревшие останки слуги были найдены в саду у жилых покоев. Как только тело подняли, из живота хлынула кровь. Оказалось, слуга распорол себе живот и засунул туда свиток, чтобы защитить от огня. И свиток совершенно не пострадал. Так он получил еще название тикэйдзу[300].

* * *

Настоятель Дайю из Сансю[301] отправился навестить больного, но по дороге ему сообщили, что тот умер. Тогда Дайю сказал: «Он не должен был так вдруг умереть. Может, уход за ним был плохой? Жалко человека».

Знахарь, лечивший умершего, услышал этот разговор из-за раздвижной перегородки и страшно возмутился. «Я слышал, вы говорили, что за ним плохо ухаживали, — проговорил он, выходя к настоятелю. — Может, так оно и есть и я плохой знахарь. Говорят, монахи обладают чудотворной силой. Раз так, помолитесь и оживите его. Не получится — значит в законах Будды нет никакого смысла».

Оскорбленный в лучших чувствах Дайю не мог допустить, чтобы по его вине законы Будды были опорочены. «Ладно! Я оживлю этого человека своей молитвой. Подожди немного, мне надо подготовиться», — сказал он. Сходил в храм, вернулся, сел рядом с мертвым телом и стал возносить молитвы. Через некоторое время покойник задышал и воскрес. После этого он прожил еще полгода.

Потом настоятель Таннэн спросил у Дайю, было ли такое на самом деле и не мог ли бы он научить его молитве, которая привела к такому удивительному результату. И тот ответил: «В нашей секте нет каких-то особых молитв, но я решил во имя законов Будды сделать это, что бы мне ни стоило. Поэтому я вернулся в храм, наточил подаренный верующими меч и, спрятав его под одеждой, направился к покойнику. Я верил, что во мне проснется сила учения Будды и он оживет. Если бы этого не случилось, я собрался вспороть себе живот и умереть, обхватив руками мертвое тело».

Дайю был глубоко предан Кэммоцу Мидзуно[302] и часто посещал его. Даймё одаривал монаха одеждой, за что тот благодарил его, молитвенно складывая руки. Дайю часто уносил от него выдолбленные тыквы, наполненные сакэ, а когда они пустели, он снова шел к Кэммоцу, просил наполнить сосуды снова и никогда не встречал отказа. Когда Кэммоцу выходил его провожать, настоятель протягивал руки и говорил: «Возвращайтесь к себе, мой друг».

Как-то раз Дайю куда-то пропал, и Кэммоцу направил на его поиски своих слуг. Вернувшись, они сказали, что видели настоятеля у хинин[303]. Кэммоцу решил передать им дары. Когда группа хинин появилась перед замком, слуги сказали им: «Заберите подарки, но не заходите за ограду». — «Бросайте сюда, мы поднимем», — раздалось из рядов хинин. Слуги вскочили, чтобы схватить дерзкого, и увидели перед собой Дайю.

* * *

Как говорил один старый самурай, чтобы сразить врага на поле боя, надо смотреть на то, как бьет птицу сокол. Он врывается в стаю, где тысяча птиц, но не обращает внимания ни на одну из них, кроме той, на которую нацелился с самого начала. Это его добыча. То, что называется «голова с волосами», когда идет речь о сражении, в котором самурай указывает на свою цель в рядах неприятеля: «Вот тот, в доспехах, — мой!»

* * *

В хронике «Коё гункан» один воин спрашивает другого: «Оказавшись лицом к лицу с врагом, я будто погружаюсь во тьму. Поэтому, наверное, у меня так много ран на теле. А вы одержали столько известных побед и вышли из всех поединков невредимым. Как такое может быть?» Тот отвечает: «В самом деле, при столкновении с врагом на человека будто затмение находит. Но стоит хоть немного успокоиться, взять себя в руки, как сквозь мрак ночи пробивается бледный свет луны. Я знаю, что, если напасть на противника в этот момент, раны тебе он не нанесет».

* * *