Хагакурэ, или Сокрытое в листве

169. Всякая новизна может нести в себе и хорошее, и дурное. Однажды перед поездкой в Эдо главные вассалы его светлости обсуждали предложение временно приписать к его личной гвардии тэакияри. Дело в том, что для представления театра Но, приуроченного к церемонии, на которой должны были объявить нового сёгуна[88], требовалось много людей. Это также позволило бы его светлости познакомиться с этими подданными. Было принято решение включить в свиту несколько тэакияри. Однако некоторые члены совета не согласились с таким решением, утверждая, что за ним последуют несчастья. Вспыхнула ссора. Пятеро постельничих, в том числе Хамуро и Осуми, были разжалованы в ронины[89]. Для надзора за тэакияри выделили двадцать инспекторов. Они не знали ни сна, ни отдыха, и все равно проблем было много.

170. Если у вас есть четкое понимание ситуации, «ветви и листья» (подробности) не играют серьезной роли, и всякого рода неожиданности не имеют большого значения. Тем не менее игнорировать их нельзя, поскольку даже в мелочах заключены хорошие и плохие стороны.

171. Настоятель храма Рютайдзи рассказывал об одном прорицателе из Камигаты, говорившем, что человека, даже духовного звания, до достижения им сорока лет не следует ставить на высокое положение, потому что он может совершить много ошибок. Ведь не только Конфуций был человеком, который утвердился в своих взглядах лишь после сорока. К сорока годам человек, умный он или глупый, обычно уже повидал достаточно, чтобы ничто не могло сбить его с толку.

172. В сражении умереть за своего господина — больший подвиг, чем сразить врага. Этот постулат воплощает преданность, проявленная Цугунобу[90].

173. В молодые годы у меня был дневник, который я назвал «Летопись моих сожалений», куда я каждый день записывал свои ошибки. Не проходило и дня, чтобы обошлось без двадцати, а то и тридцати оплошностей. Им не было конца, поэтому дневник я забросил. И сейчас, ложась в постель и вспоминая прошедший день, думаешь: «К чему я это ляпнул? Зачем я так сделал?» Дня без этого не бывает. Не получается прожить без ошибок. Те, кто живет, полагаясь на свои таланты, вряд ли меня поймут.

174. Если начинаешь читать вслух, читай всем нутром. Будешь читать одним ртом — будешь запинаться. Так учил Сикибу.

175. Когда дела идут гладко, самонадеянность и тщеславие опасны. Тот, кто не может сохранять спокойствие и рассудительность в повседневных делах, не способен с ними справиться. Тот, кто наслаждается жизнью, когда все хорошо, сразу блекнет, стоит только настать трудным временам.

176. Пословица гласит: «Верного вассала найдешь в почтительном сыне». Вот кто будет по-настоящему предан, выполняя свой долг перед родителем. Многие люди начинают жалеть своих родителей, испытывать угрызения совести перед ними только после их смерти. Слуга верно служит своему господину всю жизнь, это считается естественным, но мало кто всю жизнь выполняет свой долг перед родителями.

Верность и преданность проверяется отношением к неблагоразумному господину и нерассудительным родителям. Если они люди хорошие, даже чужой человек отнесется к ним с почтением. Есть такая поговорка: «Сосны и дубы одеваются в зелень после морозов». Монах Гэнсэй на рассвете пробрался в рыбную лавку, спрятал под одеждой завернутую в солому рыбу и отнес матери. А ведь такое и представить себе трудно[91].

177. Иттэй говорил: «Принимаясь за каллиграфию, надо сводить бумагу, кисть и тушь в единое целое. В этом и состоит мастерство». Хотя они так и норовят разбежаться по сторонам.

178. Его светлость извлек свиток из футляра. Развернув его, почувствовал аромат гвоздичного дерева.

179. То, что называется «великодушием», на самом деле есть жалость и глубокое сострадание. Есть такие строки:

Смотри с сочувствием на всех.
Есть грешники,
И самый главный достоин сострадания.

Нет предела широте и величию человеческой души. Она повсюду. То, что мы все еще почитаем святых трех древних царств[92], говорит о наличии у них чувства сострадания, которое простирается и в сегодняшний день. Что бы мы ни делали, наши поступки должны идти на пользу господину, родителям, людям в целом и потомкам. В этом и заключается глубокое сострадание. Подлинная мудрость и мужество происходят из сострадания. Когда человек карает во имя сострадания, работает во имя сострадания, все, что бы он ни совершил, будет нести безграничную силу и справедливость. Если же он старается ради себя, все его поступки мелки и жалки и оборачиваются только злом. Я уже давно разобрался с мудростью и мужеством и лишь совсем недавно уяснил для себя значение сострадания. Его высочество Иэясу[93] сказал: «Основы мира и спокойствия в стране лежат в сочувствии и сострадании, ибо, если я считаю моих людей своими детьми, они смотрят на меня как на отца».

То же самое касается отношений внутри групп людей, которые должны строиться как отношения между ёриоя (родителями) и кумико (детьми) и основываться на гармонии сердец.