Хагакурэ, или Сокрытое в листве

Есть мнение, что в свободное от выполнения обязанностей время люди, чтобы развлечься, могут отвлекаться на другие занятия. Предполагается, что эти занятия не будут мешать главному делу. Однако у слуги, если он полностью сосредоточен на своих обязанностях, не может быть свободного времени.

Слова воина-ветерана имеют глубокий смысл. Когда Курандо был главным советником, в моде был жанр хайкай, и многие придворные сочиняли такие стихи. Курандо этим не занимался и при расставании говорил людям: «Занимайтесь стихами, покончив с делами». Сам он, отойдя от дел, отдавал много времени сочинению рэнга.

61. Слуге достаточно иметь в голове одну мысль. Если он станет рассуждать о разных вещах и дойдет до искусства, то попадет в трудное положение и потеряет покой. Человеку, не одаренному особым умом, не могущему похвастаться творческими способностями и потому считающему себя никчемным и обреченным на вторые и третьи роли, следует утешаться тем, что он является первым слугой своего господина. Его совершенно не должно волновать, добр ли к нему господин, обращает ли на него внимание или даже не знает, кто он такой. Он должен до мозга костей проникнуться мыслью о том, что всем обязан господину, преданно служить ему и думать о нем со слезами на глазах. Этого легко добиться. Такие качества от рождения присущи всем людям.

Есть, наверное, люди, которым это неведомо, однако тех, кто готов жить, руководствуясь такими стремлениями, очень немного. Вопрос лишь в том, как к этому относиться. Стоит человеку захотеть жить так, и он станет замечательным слугой. Это чувство сравнимо с любовью. Чем меньше тепла ощущает человек, тем сильнее его любовь. Видя объект поклонения, он готов отдать за него жизнь. Тайная любовь — замечательный пример. По-настоящему глубокое чувство — это когда в любви не признаются и уносят ее с собой в могилу. Человек испытывает особую радость, когда понимает, что объект любви его обманывает. От этого чувство становится еще глубже. Так же должны строиться отношения между повелителем и подданным, хозяином и слугой. Именно в этом, а не в поисках ответа на вопрос, что правда, а что нет, и заключается главный смысл служения.

На схожесть отношений, связывающих господина со слугой и любовников, обращал внимание Соги[143].

62. Слуга, приближенный к своему повелителю, не должен выделяться и быть навязчивым. Проведя много лет рядом с господином без лишней суеты, он естественным образом становится человеком полезным. Такой слуга все равно что член семьи. А слуга, который не является приближенным, не может себе позволить действовать незаметно и неторопливо. Он должен прилагать усилия для того, чтобы его заметили вышестоящие.

63. Так говорил Дзётё:

«Будучи лишен больших талантов и не имея возможности принять участие в сражениях, в которых смотришь в лицо смерти, я не считаю себя ценным слугой. И тем не менее с молодых лет я хотел быть самым преданным и доблестным вассалом моего повелителя. Я был пропитан этим желанием до мозга костей. Поэтому даже самые умные и проницательные люди воспринимали меня серьезно. Более того, они очень помогали мне, хоть я и не заслуживал этого. Только сейчас я осмелюсь предположить: моя преданность повелителю была так велика, что оказалась в состоянии сдвинуть Небо и Землю, и люди меня признали. Я переполнен благодарностью за то, что моя верность повелителю получила признание его сына[144] и высших советников.

Для наследственного вассала почитание господина есть данность, не зависящая от того, входит он в число приближенных или нет. Увеличение жалованья, подарки золотом и серебром принимаются с благодарностью, но куда больше ценится одно доброе слово. Его бывает достаточно, чтобы у человека возникло желание сделать сэппуку за своего господина.

Когда на вассалов клана Набэсима, проживавших в Эдо, были возложены обязанности участвовать в тушении пожаров, если таковые будут иметь место, я занимался работой с книгами и документами. Его светлость, посмотрев список людей, сказал обо мне: „Он молод, и я хочу, чтобы он был приписан ко мне“[145]. Я сразу почувствовал, что с радостью отдам за него жизнь.

Однажды в Осаке мой повелитель отдал мне свой футон и спальную одежду и сказал: „Я не могу повысить тебе жалованье, потому что твоя служба — участвовать в моих развлечениях, но в знак благодарности дарю тебе эти вещи. Это мой личный подарок, и благодарить за него старейшин нет необходимости“. Я был ужасно рад и подумал: „Будь сейчас старые времена, я бы с готовностью расстелил футон, надел спальную одежду и совершил дзюнси, последовав за повелителем в мир иной“»[146].