Хаггопиана и другие рассказы

Я заглянул внутрь сквозь пустой дверной проем и прикоснулся к стене. Она утопала в тени и ощущалась холодной. В лучах солнца, падающих внутрь поверх западной стены, плавали сверкающие пылинки, бесцельно мельтеша в странно несвежем воздухе, словно рой микробов. Ощущался смешанный запах ржавчины и гнили, как будто исходящий от какого-то мелкого мертвого создания или… от моря? Последнее, конечно, было чистой фантазией и мгновенно забылось.

Я затенил глаза, защищаясь от пыльных солнечных лучей. На выложенном каменными плитами полу громоздились прогнившие мешки, из которых высыпались гвозди и шурупы; фермерские инструменты с красными пятнами ржавчины, напоминающие металлические скелеты, были свалены грудой у одной стены; в задней части из-под заплесневелого брезента выглядывали дрова. У моих ног лежала мертвая крыса или белка, кишащая личинками.

Я заморгал в неясном свете, вздрогнул, не столько от зрелища маленького трупа, сколько от внезапного озноба чисто психического происхождения, и поспешно отдернул голову.

— И вот она. — Прозаичный тон Дэвида вернул меня на землю. — Табличка.

Над нашими головами чуть повыше и посредине дверного проема виднелась квадратная табличка с изображением того, с чего снял оттиск Дэвид. Почти непроизвольно, больше повинуясь приглашению Дэвида, я бросил на нее взгляд и тут же отвел его. Он, казалось, был разочарован.

— Тебя она не заинтересовала?

— Она вызывает у меня… беспокойство, — ответил я. — Может, вернемся? Уверен, сейчас Джун уже встала.

Он пожал плечами и повел меня по той же залитой солнцем, заросшей сорняками тропинке между низкорослыми фруктовыми деревьями и пыльными, затянутыми паутиной кустами.

— Мне показалось, тебя это увлекло, — сказал Дэвид. — Что ты имеешь в виду, говоря «беспокойство»?

Я покачал головой, не зная, что ответить.

— Может, все дело во мне. Я сегодня явно не в форме. Не готов к этому, вот и все.

— Не готов к чему? — резко спросил он, но потом снова пожал плечами. — Ладно, давай, приходи в себя.

Однако после этого он стал вести себя суховато и немного угрюмо. Не как человек в плохом настроении, но я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать — по-видимому, я ненамеренно задел какой-то обнаженный нерв, и я решил не затягивать свой визит.

Однако я успел поговорить с Джун, хотя ее вид меня расстроил. Она выглядела измученной, лицо бледное и осунувшееся, полное отсутствие жизнерадостности, которой можно ожидать от новобрачной или даже просто от любой здоровой молодой женщины в летнюю пору. Глаза покраснели. Казалось, их естественная голубизна выцвела; кожа на вид сухая; даже волосы, при прошлых наших встречах черные, блестящие и живые, сейчас казались тусклыми и безжизненными.

Возможно, конечно, я просто застал ее в тяжелый период. Недавно ее отец умер, как выяснилось позже, и, конечно, это до сих пор глубоко огорчало ее. Наверно, она вместе с Дэвидом немало потрудилась, приводя старый дом в порядок. А может быть, это действительно воздействие летних «ядовитых испарений», как сказал Дэвид, аллергия, к примеру.

Может быть…

Однако почему все это — рассеянность Дэвида, его (или моя?) почти одержимость событиями и реликтами далекого прошлого, старые мифы и легенды этой местности, призраки, туманные фантомы и все такое, странное недомогание Джун — почему все эти вещи должны беспокоить меня за рамками обычной дружбы, я не понимал. Просто испытывал чувство, как будто где-то начало катиться огромное колесо, и мой друг со своей женой прямо на его пути, даже не догадываясь, что оно угрожающе приближается к ним…

VI. Колокол Дагона

Лето прокатилось ленивыми теплыми волнами; за ним пришла осень, и деревья бесстыдно, бездумно обнажились (хотя, может, им следовало бы сохранить листву, чтобы не замерзнуть зимой). В бизнесе то и дело возникали проблемы, я трудился без отдыха, и размышлять над странностями последнего года просто не было времени. Иногда я видел Дэвида в деревне, в основном, издалека; видел и Джун, но гораздо реже. Чаще всего он выглядел измученным, а если не измученным, то подавленным, нервным, взволнованным, спешащим, а она… ну, чисто привидение. Бледная, тонкая как ива, с покрасневшими глазами (это всего лишь мое предположение) за стеклами темных очков. Супружеская жизнь? Или какие-то другие проблемы? Не мое дело.

Потом снова наступила пора «глубоководного келпа», и стараниями Дэвида это стало моим делом.

И тут я должен попросить читателя проявить терпение. Следующая часть истории может показаться написанной второпях, не слишком продуманной и связной. Однако так она мне и запомнилась: расплывчато, нереально, с плохо сочетающимися диалогами. Все происходило быстро, и я не вижу причин затягивать рассказ, усложняя его подробностями и разъяснениями.